Для начала три вопроса, на которые все наверняка ответят одинаково.
– Самый грандиозный карьерный взлет последних дней? – Конечно же, назначение Виктора Золотова главнокомандующим Нацгвардией.
– Самое смешное политическое видео последних дней? – Диспут замминистра сельского хозяйства Джамбулата Хатуова с второкурсницей Тимирязевки, в котором чиновник не смог объяснить разницу между сахарной свеклой и кормовой.
– Самый глупый пропагандистский продукт последних дней? – Безусловно, агитфильм о шпионском альянсе Навального-Браудера.
Все три вышеупомянутых события связаны между собой незримыми нитями. Нет, я не имею в виду, что свои аграрные познания Хатуов почерпнул у Золотова. Боже упаси. Или что фейковый телефильм вдохновлен идеями замминистра. Это исключено.
Речь о другом. О том, что Виктор Золотов занял свой пост, будучи почти ровесником и очень давним сотрудником Владимира Путина. Каждый согласится, что шансы занять этот пост у человека более молодого и менее знакомого главе государства были равны нулю, независимо от личных качеств, воззрений и профессиональных умений.
Равным образом появление Джамбулата Хатуова в кресле замминистра сельского хозяйства обусловлено вовсе не широтой его аграрного кругозора. А тем, что пост главы сельхозведомства занял его шеф Александр Ткачев, первым заместителем которого Хатуов много лет прослужил в бытность Ткачева губернатором Кубани. Стань Ткачев, допустим, главой Центробанка, Хатуов сейчас публично размышлял бы не о свекольных нюансах, а о структурах денежной массы.
Что-то системно очень близкое к обоим вышеупомянутым событиям чувствуется и в шпионском фильме про Навального. Фильм настолько вздорен, что возникли самые экзотические объяснения его происхождения. Вплоть до гипотезы, что это завуалированный крик души, акция протеста наших пропагандистов, которые изготовлением явной пародии сигнализируют народу о своем нежелании вешать ему лапшу на уши.
Думаю, не надо усложнять. Стряпали фильм, по понятным причинам, в спешке, но сдатчики готового продукта сочли его в общем кондиционным, а задачу – выполненной. О промахах своего изделия не ведали искренне – ведь в пропагандистских структурах, как и везде, решающее слово сейчас переходит к людям, выдвинутым по биографическим, а не профессиональным признакам. Даже и такая разновидность профессионализма, как умение правдоподобно сочинять, ценится все меньше. Можно сказать, почти совсем уже не ценится.
Все вышеописанное говорит об одном – о полной победе у нас кланового начала. На всех участках наверх продвигаются только родственники, свойственники, верные люди, свойственники верных людей, верные люди свойственников и т.д.
Что же тут необычного, скажете вы. Так везде.
И в самом деле. В демократической Америке клан Кеннеди выдвинул одного президента и едва не провел в Белый дом второго. Клан Бушей протолкнул туда двоих и только что, хотя и безуспешно, пытался протащить третьего. И, наконец, клан Клинтонов имеет сейчас реальные шансы вторично заполучить высший пост. А оккупация политическими кланами других высоких должностей и вовсе массовое явление. Демократия в Америке вполне совмещается с клановым разгулом. По крайней мере, пока. Хотя все больше жалоб на мельтешение одних и тех же лиц и фамилий.
А вот новость из краев, где демократия и не ночевала.
На днях Ли Сяньлун, сын и преемник великого сингапурского диктатора-реформатора Ли Куан Ю, был обвинен своей сестрой Ли Вэйлинь в «попытке создать политическую династию». Обиженному брату пришлось оправдываться: «Утверждение о том, что я хочу создать династию, лишено всякого смысла. Главная ценность сингапурского общества – меритократия (власть достойных)».
Каким бы ни оказался исход спора в семействе Ли, согласимся, что спор этот – о главном. Великая китайская традиция управления, которую так удачно продолжил Ли Куан Ю, это традиция меритократическая – требующая продвигать на посты самых способных и знающих, независимо от их происхождения.
Еще в древнем Китае занять крупную должность можно было, только сдав сложнейшие экзамены. Разумеется, сильные и влиятельные кланы и в такой системе имели много возможностей продвигать наверх своих людей. Но и совершенно незнатный человек вполне мог сделать выдающуюся карьеру.
Пока машина отбора работала без сбоев, очередная китайская династия процветала. Бюрократия комплектовалась одаренными и образованными людьми, которые старались управлять как можно лучше, а император лишь «сидел лицом к югу» и выполнял другие ритуальные обязанности. А когда кланы разлагали и подминали эту машину под себя, Китай приходил в упадок и распадался на части.
Современный Китай и Сингапур осуществили модернизацию этой старинной системы и показали человечеству, что меритократия работает и сегодня. Без ответа остался вопрос: долго ли она продержится?
Наука политология для любой общественной системы и любой общественной ситуации предлагает на выбор много сложных и красивых объяснений. Но жизнь проще науки. Кланы есть везде, и логика их поведения, при всех местных различиях, довольно похожа. Они инстинктивно стараются подмять все под себя, и дай им волю, превращаются в антиобщественную силу.
Но в демократических режимах их аппетиты ограничивает политическая конкуренция. Пока эта конкуренция – реальное явление, хищничество и некомпетентность каждого отдельно взятого клана удерживаются в рамках. А в режимах меритократических такую же сдерживающую роль играет машина кадрового отбора.
Ну, а там, где нет ни демократии, ни меритократии, или они были, но сломались, мы видим богатейшее разнообразие неудачливых обществ, подчиненных корысти, невежеству и абсурдным прихотям собственных верхушек.
Говорят, драма России в том, что не удалось построить демократию. Но то, что с позором провалились и давно заброшены все попытки организовать меритократию – ничуть не меньшая беда.
Уже два десятка лет огромная страна живет без политической конкуренции, и как минимум десяток лет – без отбора по способностям. А еще удивляемся, что кормить такой правящий класс все труднее и труднее.
Комментарии