ГРУЗИЯ И АРМЕНИЯ – СХОДСТВА И РАЗЛИЧИЯ СТРАТЕГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ (II)
Публикации | ПОПУЛЯРНОЕ | Георгий ВЕКУА (Грузия) | 10.08.2015 | 00:00
Часть I
Случай Армении
После вхождения Армении в ЕАЭС, вопрос о выборе страной интеграционного пути на данном этапе решен. Однако это не значит, что Армения может спокойно плыть по течению и надеяться, что кто-то другой (например, Россия) будет реагировать на вызовы, возникающие перед ней.
Евразийское интеграционное пространство пока не сформировано полностью, как мощное и стабильное образование, наподобие Европейского союза (хотя последний уже не может похвастаться стабильностью в последние годы, особенно после финансового кризиса 2008 года). Россия, которая составляет основу ЕАЭС, подвергается давлению со стороны США и его союзников. Американцы используют такой мощный инструмент давления, как мировую финансовую систему, так как контролируют главную валюту мира – доллар и почти всю мировую банковскую систему, например, они фактически могут отключать систему банковских переводов SWITCH для «стран-изгоев». То есть, развитие евразийского интеграционного пространства происходит в непростых условиях, которые могут перерасти в экстремальные.
Кроме того, Армения имеет проблему доступа к территории ЕАЭС, так как она не граничит непосредственно ни с одним из членов этой организации. Все это говорит о том, что в ближайшие годы вступление Армении в ЕАЭС и Таможенный союз (ТС) не может надежно гарантировать стабильный экономический рост и повышение благосостояния населения, хотя открывает некоторые новые возможности для армянского бизнеса.
В отличие от экономической составляющей, членство в ОДКБ и нахождение российской военной базы дает Армении более четкие гарантии военно-стратегического характера. В сотрудничестве с Россией вооруженные силы Армении могут развиваться и обеспечивать сохранение существующего баланса сил на Кавказе военными способами. Однако сама по себе военно-стратегическая мощь и оснащение вооруженных сил не может служить полной гарантией безопасности страны.
В случае, если происходит ухудшение социально-экономической ситуации, уменьшение авторитета государственных институтов и разрушение идеологических основ общества, вооруженные силы оказываются в ситуации «эрозии почвы». Классический пример этого – распад Советского Союза. СССР даже на момент распада в 1991 году обладал военным паритетом не только с США, но и со всем блоком НАТО, однако это не остановило процесс дезинтеграции страны. Мощнейшие вооруженные силы и силовые органы Советского оказались парализованы и даже попытки части военно-политического руководства страны остановить процессы распада (т.н. августовский путч) ни к чему не привели.
Еще один пример бессилия мощной военной машины против «эрозии почвы» - сложность оккупации даже сравнительно небольшой и неразвитой страны. Например, вооруженные силы США легко разгромили армию Ирака и оккупировали страну, создав сотни военных баз и городков по всей стране. Но как только большая часть населения выступила против присутствия американцев в стране, они вынуждены были покинуть ее, из-за высоких потерь от партизанских атак.
Приоритет интеллектуального и технологического развития
Угрожает ли Армении, которая обладает стабильными гарантиями военно-политической безопасности (со стороны России, с которой у нее заключен военный договор, а также со стороны Ирана, который на заинтересован в развязывании военных конфликтов у своих границ) потенциальный процесс «эрозии почвы»? На первый взгляд, это маловероятно, так как Армения является практически моноэтническим, достаточно консолидированным обществом, и идея защиты и сохранения Карабаха (Арцаха) уже давно является национальной идеей.
Однако, в случае отставания социально-экономического, технологического, политического и интеллектуального развития «эрозия почвы» угрожает любой стране, даже с консолидированным, на первый взгляд, обществом. Поэтому, постоянное повышение качества управления социальными процессами, развитие техносферы и повышение интеллектуального уровня элит, профессионалов и всего населения являются необходимыми условиями для стабильного развития страны. В противном случае, произойдет «перекос» в сторону чрезмерной милитаризации государства, что обычно приводит к перенапряжению и надрыву психологических, политических и духовных ресурсов населения, а это чревато усталостью, апатией и озлоблением значительных слоев общества.
Поэтому Армения, на наш взгляд, должна взять на вооружение приоритет интеллектуального и технологического развития. Находясь в составе Советского Союза, Армения, как и другие республики (более или менее), пользовалась благами мощной и развитой техносферы великой державы. На основе этого существовал многочисленный слой профессионалов, инженеров, квалифицированных специалистов, развивалась сфера высшего образования и академической науки. Однако у советской системы были крупные недостатки, которые часто нивелировали успехи развития техносферы – излишняя бюрократизация, негибкая плановая экономика, зажимание частной инициативы и т.д.
После распада Советского Союза практически во всех бывших республиках, даже в таких крупных, как Россия и Украина, произошел либо обвал техносферы, либо ее значительное сокращение и деградация. Не избежала этих процессов и Армения, маленькие размеры которой не позволяют самостоятельно развивать в значительных масштабах передовые технологии и академическую науку (т.е. техносферу). После вхождения республики в Евразийское экономическое пространство, появляется определенная надежда на то, что развитие техносферы получит новый импульс.
Наличие современных высокотехнологических сегментов крайне важно для любой страны, в том числе малой. Например, существование в Армении атомной электростанции и постройка новой современной АЭС имеет значение не только в плане выработки электроэнергии, но и создания высокотехнологических рабочих мест, развития местной науки и т.д. Военно-техническое сотрудничество с Россией важно не только в плане обеспечения безопасности, но и с точки зрения развития техносферы. В этом смысле, для Армении необходимо добиться не только импорта вооружений из России и других стран, но и производства и обслуживания некоторых систем и компонентов внутри страны. Любые технологические отрасли и производства и создание соответствующих рабочих мест качественно меняют структуру общества, в политическом и социальном отношении.
Необходима диверсификация
Одновременно, задачи интеллектуального и технологического развития страны требуют проведения политики разумной диверсификации. Например, ни для кого не является секретом, что западные страны обладают на сегодняшний день самыми сложными и разработанными методами управления социо-культурными и другими процессами. Но т.н. третьим странам Запад предлагает и часто навязывает скомпонованные таким образом пакеты социальных реформ, которые подчиняют эти страны Западу и не полностью соответствуют их национальным интересам.
Консолидированность и осознание национальных интересов политической и интеллектуальной элитой страны определяется тем, удается ли им (местным элитам) осознание и проведение политики, основанной на приоритете интеллектуального и технологического развития. Если это получается, то диверсификация, в данном случае, приобретает положительный характер, и обеспечивает всестороннее развитие страны, а не просто характер тактического маневрирования с целью выживания. Поэтому для небольших по размеру стран огромное значение приобретает вопрос интеллектуальной зрелости и консолидированности элит вокруг истинных национальных интересов. Само по себе точное определение национальных интересов также является сложной задачей и требует высокого интеллектуального уровня местных элит.
Армения должна показать и доказать своим партнерам, в том числе стратегическим партнерам (каковым, например, является Россия), что разумная диверсификация экономических, социальных, технологических сфер не является угрозой для национальных интересов этих стран. Наоборот, излишняя монополизация вредит престижу и авторитету самих этих стран в глазах армянского общества. Например, в интересах России, на наш взгляд, не входит излишнее препятствование связям Армении с другими странами (в том числе западными) в экономической, социальной и технологической сферах. Потому что на нынешнем этапе Россия не может в одиночку обеспечить динамичное и всестороннее развитие Армении, и в результате, за все экономические и другие проблемы, возникающие в стране, значительная часть населения винит Россию.
Но, повторимся, диверсификация должна быть разумной, а не бессистемной и вредной. Например, заимствование и адаптация западного опыта не должно приводить к примитивизации сферы образования, науки и технологий. Иногда следует перенимать не только западный опыт, но и азиатский (японский, китайский, корейский и т.д.). Чтобы добиться этого, нужна, как отмечалось выше, довольно высокая компетентность и независимость местных элит от внешних игроков, что непросто в условиях небольших стран. В случае Армении, положительным фактором может выступать наличие многочисленных и довольно мощных диаспор, с тем условием, что активная часть диаспор будет работать на пользу рационально обоснованных национальных интересов, а не в интересах страны проживания. В этом случае, диаспоры могут выступать в качестве точки опоры для местных элит и общества.
Реформа политической системы
Примером заимствования западного опыта управления социальными и политическими процессами является проведение политической реформы в ряде стран постсоветского пространства. Имеется в виду отказ от президентской системы правления и переход на президентско-парламентскую или даже чисто парламентскую модель. Такие реформы проведены в Украине, в Грузии и теперь ожидаются и в Армении. Даже руководитель Казахстана заговорил о намерении постепенно перевести страну от суперпрезидентской модели к президентско-парламентской.
Аналитики и эксперты по-разному оценивают итоги этих реформ и их полезность для соответствующих стран. Часто высказываются мнения, что парламентская (или парламентско-президентская) система нестабильна и обладает значительным конфликтным потенциалом, что может привести к усилению влияния внешних игроков (особенно западных) в тех странах, где имплементируется подобные модели.
С другой стороны, президентская система имеет крупный недостаток в том плане, что фигура президента приобретает слишком большое значение, в результате такая модель становится менее системной и более персонифицированной, что часто приводит к появлению «окаменелого» правления «фараонского» типа. Для такой системы смена президента оказывается сильным стрессом, поэтому политическая элита либо вынуждена уживаться с одним и тем же президентом, который правит 20, 30 и более лет, либо проводить болезненную процедуру полной перестройки вместе со сменой главы государства. В самой Армении смена президента, то есть период стыка между двумя правлениями, ознаменовался серьезным всплеском нестабильности в 2008 году, что привело к столкновениям и гибели людей. Чисто президентские системы характерны, как правило, для отсталых стран Африки, Центральной Америки и Азии, в то время как парламентские или смешанные системы используют развитые страны.
Опыт Украины и Грузии показывает, что сама по себе парламентско-президентская система не такая уж шаткая. В Грузии за последние два года не было никаких особых проявлений нестабильности, уличных протестов и столкновений, в то время как последний период правления Саакашвили, когда он создал сильное президентское государство и консолидировал власть в своих руках, был отмечен войной, кровавыми разгонами митингов, беспорядками, перекрытием улиц и т.д. И это при том, что нынешняя грузинская правящая коалиция довольно разношерстна и слаба в управлении. В Украине сильная президентская республика во главе с Януковичем столкнулась с тяжелейшим кризисом и, фактически, гражданской войной и вооруженным восстанием в столице, в то время как нынешняя парламентская система, несмотря на экстремальные условия войны на Востоке Украины и вхождение Крыма в состав России, демонстрирует вполне достаточный уровень стабильности.
Сложным моментом для парламентской системы является необходимость существования сложившейся партийной системы. Однако вовсе необязательно, чтобы партийная система копировала западные партии. Например, Исламская республика Иран имеет весьма сложную модель управления, которая содержит значительные элементы парламентской системы. Но партии в этой стране не похожи на западные партии и действуют на совершенно других идеологических основаниях. То же самое можно сказать о Турции, где за последние 10-15 лет более или менее успешно работала парламентская система во главе с партией, которая проповедовала умеренный исламизм. Кстати, переход Турции на президентскую модель уже привел к серьезному противостоянию в самих властных структурах.
В целом, можно сказать, что парламентская система является более сложной, системной, настраиваемой и гибкой, в то время как президентская система более простая, жесткая и на первый взгляд, надежная. Однако эта надежность часто оборачивается накоплением напряжения внутри системы или ее окаменением. В любом случае, приоритеты страны в виде интеллектуального и технологического развития требуют применения более сложных и гибких систем, как в политической, так и социальной жизни.
От «одноядерной» системы к «многоядерной»?
В заключение, кратко коснемся такого сложно вопроса, как идеологическая платформа того или иного общества. Под идеологической основой понимаются религиозные, духовные, мировоззренческие системы. Например, идеологию либерализма или либерального атеизма также можно считать квазирелигиозной системой. Этот вопрос, на наш взгляд, заслуживает отдельных исследований. Эмпирический же опыт показывает, что за последние десятилетия больших успехов в развитии добываются те страны, которые используют т.н. «двуядерные» или «многоядерные» идеологические системы.
Это означает применение сложных, многокомпонентных систем, внутри которых осуществляется синхронная работа или даже, в некоторой степени, конкуренция двух или больше идеологических или религиозно-идеологических «ядер». Например, Соединенные Штаты развивались, как страна религиозного многообразия (по протестантско-католической линии), к которому в XX веке добавилась идеология и квазирелигия либерализма. В стране четко выражено различие, синхронная работа и конкуренция «консервативного» протестантского ядра внутренних штатов и либерального ядра океанских штатов (на восточных и западных окраинах страны).
Тот же принцип осуществляется в таких странах, как Южная Корея, где после Второй мировой войны появилось религиозное многообразие (протестанты и католики составляют около 40% населения и превзошли по количеству традиционных буддистов), Израиле (где ультра ортодоксальный иудаизм парадоксально, но успешно соседствует с либерализмом) и т.д. Япония еще до 20-го века имела интересный опыт «двуядерной» религии, где одновременно и синхронно развивались местная религия синтоизм и буддизм. Во второй половине 20-го века к ним добавилась религия либерализма. В современной Европе (ЕС) прослеживаются попытки использования в качестве одного из «ядер» развития даже такой религии, как ислам, который на данный момент является самой быстрорастущей религией в странах ЕС. В современной России тоже предпринята попытка частичной имплементации такой модели, когда ключевые посты в структурах власти заполняются выходцами из Санкт-Петербурга, который является реальным центром либеральных тенденций и настроений в России, что должно, по идее, уравновесить более консервативные и «патриархальные» территории страны. Однако проблемой для России является то, что т.н. восточные направления христианства (православие, древневосточные Церкви и т.д.) сложнее сочетаются с идеологией либерализма, чем протестантизм, и даже ислам, иудаизм или буддизм.
Что касается Грузии, существует большая вероятность того, что прозападная часть политической элиты и гражданского сектора предпримет попытку упразднения монопольного присутствия ГПЦ в религиозной и духовной сфере страны, чтобы создать некие конфигурации «двуядерности» или «многоядерности». Вероятно, это будет осуществляться с помощью продвижения либерального атеизма и различных направлений протестантизма, католицизма и других сект, чтобы ослабить ГПЦ и его влияние на массы. Также будут предприниматься попытки усилить «реформаторские» течения внутри самой Грузинской церкви.
Армения, где также существует (и даже в еще большей степени, чем в Грузии) институт «национальной Церкви», почти монопольно присутствующей в религиозной и духовной сфере, также стоит перед дилеммой перехода или не перехода на «многоядерный» путь развития. Учитывая тот факт, что Армения, в отличие от Грузии, не провозглашала курс на вступление в евроатлантические структуры (НАТО и ЕС), на наш взгляд, конфигурация «многоядерной» идеологической системы здесь может включать в себе сравнительно меньший объем западного атеистического или протестантско-католического либерализма, и чуть больший удельный вес восточного опыта управления социальными процессами (например, иранского или даже турецкого, несмотря на то, что Армения является христианской страной). Так или иначе, как отмечалось выше, задачи динамического развития требуют усложнения методов управления социальными процессами и создания более сложных, многокомпонентных общественных структур, в противном случае, неизбежно накопление отставания в экономическом, политическом, социальном и технологическом развитии и примитивизация общества, что, с течением времени, приведет к тяжелым последствиям.
специально для kavkazoved.info
Армения Армянская Апостольская церковь Грузинская Православная церковь Грузия модернизация политика и право традиционализм
