По результатам прошедшего 28 мая второго тура президентских выборов в Турции ожидаемую победу с относительно небольшим перевесом (около 52 %) одержал Реджеп Тайип Эрдоган. Если его противника, лидера «народных республиканцев» Кемаля Кылычдароглу поддержали в основном районы Эгейского и Средиземноморского побережий, крупные городские агломерации (Стамбул, Анкара, Измир) и отчасти Курдистан, то действующего главу государства – жители небольших деревень, малых и средних городов, придерживающиеся традиционных консервативных и религиозных ценностей, видящие в Эрдогане «своего». Ислам – это не только набор религиозных верований, но в первую очередь – система жизнеустройства, включающая в себя и общественное и гражданское управление. Как опытный и искушённый политик, «султан» прекрасно понимает, как собрать и удержать голоса сторонников, составляющих безусловную базу его поддержки на протяжении вот уже более чем двух десятилетий. До некоторой степени подобную тактику успешно применил в 2016 году Дональд Трамп, сосредоточивший свои усилия на завоевание симпатий христианских фундаменталистов «глубинной Америки», традиционно враждебной глобалистским веяниям западного и восточного побережий. Признанные оппозицией результаты выборов (особо следует выделить поздравление Эрдогану со стороны Мераль Акшенер) свидетельствуют о настороженном, мягко говоря, отношении большинства поддержавших «султана» граждан к светскому наследию основателя Мустафы Кемаля (Ататюрка), провозгласившего сто лет назад, в 1923 году, «новую Турцию» на обломках бывшей Османской империи.
В недавнем обзоре интернет-издание TheCradle отсчитывает повышенное внимание западных СМИ к бывшему мэру Стамбула, основавшего в 2001 году «умеренную» исламистскую «Партию справедливости и развития» в 2003 году, когда он впервые занял пост премьер-министра. Первоначальный осторожный подход быстро сменился бурными восторгами победной поступью «образцовой мусульманско-демократической партии» и её прогрессивного лидера. Эрдогана рисовали «глубоко религиозным человеком с талантом к суровой демократической политике», благочестивым реформатором, стремящимся модернизировать Турцию и способствовать её более тесной интеграции с западным миром. Похвалы стали меняться на критику после знаменитой перепалки Эрдогана с тогдашним президентом Израиля Шимоном Пересом в ходе Давосского саммита – 2009 и отправки в 2010 году гуманитарной флотилии в осажденный сектор Газа. Поводами к более острым медийным атакам, вплоть до призывов к переоценке отношений Вашингтона с Анкарой стали некоторые действия турецкого руководства по отношению к Сирии, Египту и другим охваченным «арабской смутой» странам и особенно «протесты парка Гези» 2013 года. Ещё одной причиной враждебной риторики западных СМИ стал турецкий референдум 2017 года (спустя год после провалившейся попытки государственного переворота), изменивший управление страной с парламентской на президентскую систему. Консолидация власти в Турции, растущая независимость и напористость Ак-Сарая, активизация связей с Москвой и Тегераном – всё это способствовало эволюционированию оценок от «образцовой мусульманской демократии» к «диктатуре, маскирующейся под демократию» в составе НАТО.
Уже между первым и вторым туром стала очевидной смена жёсткой тональности по отношению к явному фавориту на более умеренную – нейтральную, либо даже отчасти доброжелательную, с очевидным прицелом на конструктивные договорённости. Это подтверждает, в частности, ключевая мысль одной из публикаций британской Guardian: после избрания Эрдогана основная задача Запада – не дать ему сблизиться с Владимиром Путиным, что способствовало бы дальнейшей политико-дипломатической и торгово-экономической изоляции Москвы.
Эрдоган, вступающий в очередной пятилетний срок, имеет все шансы повлиять не только на направление развития демократии в стране, но и на формирование политики в регионе и за его пределами, меланхолично констатирует Politico. Зарубежные союзники Турции, включая американцев, должны будут еще пять лет работать с «колючим партнером», использующим отношения с международными игроками для получения внутренней политической выгоды, пишет Washington Post. Победа далась Эрдогану нелегко – популярность президента подорвал болезненный кризис, а также критика, с которой сталкивается правительство из-за предпринятых во время февральского землетрясения мер, отмечает New York Times. И действительно, кризисные явления в экономике – основной вызов, стоящий перед главой государства и его окружением. Например, дефицит бюджета 2023 года может превысить 7% (максимальный уровень за 20 лет), в том числе из-за значительных предвыборных расходов и восстановления пострадавших от стихийного бедствия районов. Счёт текущих операций устойчиво дефицитный на уровне 4-5%, в то время как дефицит иностранных средств вынуждает национальный банк активно тратить золотовалютные запасы – по некоторым оценкам, около 30 млрд. долл. за 5 месяцев текущего года. Оставшиеся примерно 50 млрд. в значительной степени приходятся на «валютные» свопы с турецкими банками. В этом контексте вполне логично настойчивое стремление турецких властей привлечь денежные средства из Саудовской Аравии, Катара, России на преференционных условиях, включая отсрочки платежей за газ с перспективой списания долгов, реализация крупных инвестиционных проектов, таких, как АЭС «Аккую», и т.д. И тем не менее, с 2020 года лира обвалилась почти в 4 раза, а инфляция бьёт рекорды, практически как в «смутные» 1990-е годы: в 2021 г. – 36%, в 2022 г. – 64%, а в 2023 может составить около 50 %. В условиях дефицита счёта текущих операций, оттока капитала и истощения золотовалютных резервов дальнейший обвал лиры практически неизбежен.
Геополитическое фрондёрство Эрдогана и его амбиции на макрорегиональное (а отчасти и на глобальное) геополитическое лидерство не отменяют тесных контактов и интенсивных переговоров с коллективным Западом, в том числе – по «русскому вопросу». Не следует забывать, что основной партнёр Партии справедливости и развитии в рамках «Народного альянса» – радикальные националисты из Партии националистического движения Девлета Бахчели, не скрывающие долгосрочных планов на построение «Великого Турана», включающего в том числе и значительные части российской территории.
Попытки, отринув возродить «Османскую империю XXI века» на фоне «арабской весны» 2011 года, несмотря на краткосрочный эффект, в долгосрочном плане обернулись неудачами, прежде всего в Сирии, часть северных районов которых по-прежнему оккупирована турецкой армией. Эодоган и его тогдашний министр иностранных дел Ахмет Давутоглу, позже вошедший в оппозиционный «Стол шести», тесно сотрудничали в проекте по смене светского правительства в Дамаске, пишет журналист-международник Стивен Сахьюни. Обама увидел возможности запрещённых в России, Сирии, Египте, Саудовской Аравии, ОАЭ «Братьев-мусульман», на тесные связи с которыми Эрдогана неоднократно указывали его критики, составив план использования ихванов для свержения правительства при помощи, прежде всего, при помощи Турции и Катара. Отсутствие массовой поддержки ихванов в Сирии привело к провалу плана «свободная сирийская армия» распалась, а её место заняли запрещённые в России «Аль-Каида» и ИГИЛ. Благодаря вмешательству России и Ирана «режим Асада» устоял, а турецкие власти получили около 4 миллионов только сирийских беженцев, ставших серьёзной проблемой.
В то время как многие турецкие избиратели обвиняют США в недружественных по отношению к Турции действиях в Сирии, включая поддержку «курдских террористов», «бухгалтер» Кылычдароглу в той или иной форме заявлял о полной поддержке США, что бы они не затевали, в том числе – и в отношении Турции. Один из подходящих информационных поводов дал Джо Байден, как-то пробормотавший о желании видеть Эрдогана проигравшим. В свою очередь, активно поддерживаемый своими сторонниками турецкий лидер, небезуспешно примеряет тогу независимого и даже антиамериканского политика, демонстративно атакуя столь лелеемое глобалистами «ЛГБТ»-сообщество.
И тем не менее, победа турецкого лидера не равна поражению Америки – так полагает, например, журналист и общественный деятель Окай Депрем. Некоторые выводы можно будет делать по тону публикаций англосаксонских СМИ и аналитических центров, который, как мы упоминали в выше, заметно смягчился. «…В целом избирательная явка оказалась высокой, а выборы — свободными, если даже не честными, учитывая способность президента определять общие параметры борьбы. После 20 лет все более авторитарного правления Эрдогану удалось не только удержаться на своем посту, но и потенциально стать еще сильнее, – пишет в The Foreign Affairs директор Турецкой исследовательской программы Вашингтонского института Сонер Чагаптай. – Заранее определенные условия, в которых проходят выборы, сделали практически невозможным поражение турецкого султана – даже перед лицом значительной оппозиции и растущих экономических проблем… Победа Эрдогана на выборах означает, что он продолжит поддерживать Москву на международной арене, сохраняя прочные экономические связи с Россией и предоставляя Путину и его олигархам жизненно важные способы обхода санкций».
Как отмечает бывший помощник Гейдара Алиева Эльдар Намазов, на волне эйфории от распада Советского Союза коллективный Запад «проспал» становление «новой Турции» под водительством блока «умеренных исламистов» и националистов, оказавшегося весьма эффективным. И если одна группа стран, включая Великобританию, осознав допущенную ошибку, принялась выстраивать с турецким руководством доверительные отношения, то Париж и некоторые другие предпочитают придерживаться прежней недружественной линии.
Администрация Байдена пока колеблется, и можно уверенно предположить, что её усилия на турецком направлении со временем приобретут новое качество. Во всяком случае, тон западного медиа-истеблишмента корректируется, что хорошо видно по тому, как уничижающие Эрдогана заголовки меняются призывами выстраивать с его правительством конструктивный диалог. Не оправдавшая доверия разношёрстная оппозиция быстро выходит из фокуса внимания, уступая место традиционному реализму, не обещающему российско-турецким отношениям лёгкой жизни. В любой момент со стороны Запада может последовать военная провокация, которая осложнит движение судов с параллельным импортом и легальными товарами через Босфор и Дарданеллы, полагает директор диспетчерско-логистической компании «Маринерус» Алексей Зайцев: «Проливы работают безукоризненно. Никто никому не чинит препятствий и под влиянием оптимизма, вызванного победой Эрдогана, цены на грузоперевозки у черноморских грузоперевозчиков пошли вниз. Все настолько хорошо, что закладывается подозрение, что так долго не продлится».
Но ведь помимо Босфора и Дарданелл есть много ещё чего, что можно поставить под угрозу – от линий подводных трубопроводов до многомиллионного туристического потока из России на курорты турецкого побережья…
Александр Григорьев