Подведение итогов 2022 года - авантюра, ведь уходящий год стал стартовой точкой ряда процессов, которые привели к переосмыслению взаимоотношений стран мира как в системе международных отношений в целом, так и на евразийском пространстве в частности. #Китай в этом плане не стал исключением. В 2022 году прошли Зимние Олимпийские игры в #Пекин'е, ознаменовавшиеся дипломатическим бойкотом стран #Запад'а, на протяжении года Китай не прекращал поиск приемлемого подхода к конфликту на #Украине, продолжилась глобальная конкуренция #КНР и #США, прозвучали новые формулы российско-китайского сотрудничества,укреплялись региональные позиции Пекина в #ЦентральнойАзии.
Глобальная конкуренция КНР и США - модель 2022
В конце 2021 года в формате видеоконференции прошла первая встреча президента США Джо Байдена и председателя КНР Си Цзиньпина, которая, хоть и не привела к достижению договоренностей, однако, согласно заявлению Белого дома, позволила «установить взаимно признаваемые границы», которые помогут не допустить открытого конфликта сторон.
Тем не менее практически сразу Пекин и Вашингтон столкнулись с новыми вызовами. Одним из них стал дипломатический бойкот странами Запада XXIV зимних Олимпийских игр, прошедших в Пекине, предлогом для которого стали обвинения КНР в систематическом нарушении прав человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Правозащитники подчеркивали, что присутствие официальных лиц на церемониях открытия и закрытия Олимпийских игр может рассматриваться как «одобрение действий авторитарного правительства КПК». В итоге уже в декабре 2021 года стало известно, что США не отправят правительственную делегацию на открытие зимней Олимпиады. Следом о дипломатическом бойкоте заявили Австралия, Великобритания, Канада, Новая Зеландия и Япония.
Однако волна критики в адрес Китая достаточно быстро отошла на второй план с началом специальной военной операции (СВО) России на Украине. СВО быстро оказалась интегрирована в американо-китайское противостояние. Китай выбрал прагматичную позицию: сохранил торгово-экономическое партнерство с Россией, заявил о поддержке территориальной целостности Украины, а также раскритиковал США за недальновидную политику в Европе.
Это поставило КНР в суперпозицию, позволяя совершать любые действия с любой из сторон конфликта без имиджевых потерь.
Начало СВО тем не менее породило предположения, что Вашингтон на время «забудет» о конкуренции с Пекином, сосредоточившись на противостоянии с Москвой. Однако 26 мая госсекретарь США Энтони Блинкен выступил с заявлением, назвав Китай наиболее серьезным долгосрочным вызовом международному порядку, характеризуя конкуренцию Пекина и Вашингтона как противостояние «авторитаризма» и «демократии».
1) увеличение инвестиций в американскую промышленность, технологии и инфраструктуру;
2) достижение бóльшей согласованности с союзниками и партнерами для сдерживания КНР;
3) тотальная конкуренция с Пекином.
Своеобразным проявлением этой политики стал визит спикера палаты представителей США Нэнси Пелоси на Тайвань, состоявшийся 2 августа и направленный на демонстрацию поддержки острова со стороны США. Визит спикера привел к заморозке китайско-американских переговоров по климату, паузе в контактах военных высокого уровня, персональным санкциям в отношении Пелоси, а также масштабным учениям НОАК.
В октябре состоялся новый виток противостояния сторон. Министерство торговли США ограничило экспорт чипов в КНР, мотивируя это решение тем, что использование Пекином американских технологий ведет к нарушению прав человека, а также способствует военной модернизации Китая. Ограничения со стороны США призваны замедлить технологическое развитие КНР. Тем не менее в Китае полагают, что действия США приведут не к ограничению возможностей Пекина, а к технологической изоляции Вашингтона.
Несмотря на эскалацию противоречий, 26 октября председатель Си Цзиньпин направил участникам Национального комитета по американо-китайским отношениям письмо, в котором заявил, что Китай и США должны сделать ставку на сотрудничество, укрепляя международную стабильность, способствуя миру и глобальному развитию. В послании подчеркивалось, что Пекин готов работать вместе с Вашингтоном над поиском формулы мирного сосуществования.
Позитивный фон позволил президенту Джо Байдену и председателю Си Цзиньпину провести встречу в кулуарах саммита «Группы двадцати», где лидеры выразили обоюдное желание ослабить напряженность и возобновить каналы связи, включая прерванные переговоры по климату.
Таким образом, в 2022 году КНР и США продолжили поиск формулы взаимоотношений, которая бы позволила им находиться в состоянии «управляемой конкуренции».
США, а также их союзники и партнеры продолжили формировать условия для сдерживания КНР в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в Евразии. Однако важно учитывать, что данная политика обладает собственной логикой, слабо реагируя на динамику событий в Восточной Европе.
Китай и Россия - безграничная дружба с оттенком прагматизма
Начало года для России и Китая ознаменовалось визитом президента Владимира Путина в Пекин на церемонию открытия зимних Олимпийских игр, в преддверии которых состоялись переговоры с председателем КНР Си Цзиньпином. Итогом встречи стало принятие Совместного заявления России и КНР «О международных отношениях, вступающих в новую эпоху, и глобальном устойчивом развитии».
Дружба России и КНР была охарактеризована как «не имеющая границ», в сотрудничестве сторон нет запретных зон, а укрепление стратегического взаимодействия Москвы и Пекина не подвержено влиянию изменчивой международной среды. Кроме того, стороны продемонстрировали солидарность в противодействии расширению блока НАТО, обеспокоенность созданием блока AUKUS, а также раскритиковали международную политику США.
Начало СВО России на территории Украины поставило Китай перед необходимостью выработать стратегию для сохранения взаимоотношений с Россией при недопущении применения со стороны США и их союзников вторичных санкций. Своеобразным компромиссом стал ряд заявлений относительно того, что действия США и их союзников в попытках урегулировать ситуацию на Украине не должны причинять ущерб интересам Китая.
Взаимоотношения России и КНР на политическом уровне продемонстрировали прочность, о которой было заявлено в феврале. В начале сентября стало известно о назначении заместителя главы МИД России Игоря Моргулова новым послом в КНР, что лишний раз подчеркнуло стратегический характер отношений Москвы и Пекина.
В сентябре на полях саммита ШОС в Самарканде состоялись переговоры Владимира Путина и Си Цзиньпина, где стороны подтвердили приверженность достигнутому уровню взаимоотношений и обрушились с критикой на попытки США сохранить однополярную систему международных отношений.
Ситуация в торгово-экономической и инвестиционной сферах, однако, оказалась менее однозначной. 2022 год можно назвать крайне успешным периодом для российско-китайской торговли. Товарооборот сторон по итогам 11 месяцев 2022 года превысил 172 млрд долларов, увеличившись на 32%: Китай поставил в Россию товаров на 67,3 млрд долларов, тогда как российский экспорт в КНР составил более 105 млрд долларов.
Очевидны успехи в развитии инфраструктуры. В ноябре было запущено движение по железнодорожному мосту между Россией и Китаем «Нижнеленинское - Тунцзян». Транспортный переход рассчитан на пропуск до 5,2 млн тонн грузов в год с ожидаемым ростом до 20 млн тонн после реконструкции железнодорожного участка Биробиджан - Ленинск.
Тем не менее, развивая торговые отношения с Россией, Китай стремился не допустить в свой адрес даже малейших обвинений в несоблюдении санкционного режима. В апреле в КНР указывали, что Пекин не обходит санкции, введенные странами Запада против России. В первой половине 2022 года Пекин приостановил инвестиции в российские проекты инициативы «Пояса и Пути», сфокусировавшись на проектах в Саудовской Аравии, а в декабре стало известно, что Китай запретил поставлять в Россию процессоры «Loongson», способные стать заменой чипов «Intel».
Наконец, нельзя не обратить внимание на социологический опрос участников Восточного экономического форума (ВЭФ) в 2022 году. 5% респондентов охарактеризовали отношения Москвы и Пекина как «прохладные». Для сравнения, «прохладными» отношения с Индией и Вьетнамом считают лишь 3% респондентов. Более негативная оценка отношений с Китаем, вероятно, связана с приобретенным опытом, а также тем фактом, что в 2021 году наибольшее количество ограничений в торговле в отношении России и стран ЕАЭС было введено именно со стороны Китая, что повлияло на отношение участников ВЭФ.
Российско-китайский диалог оказался в своеобразном плену украинского кризиса. С одной стороны, «нейтралитет» Пекина позволяет реализовать цели и задачи сотрудничества сторон в политической сфере. С другой стороны, торгово-экономические и инвестиционные отношения, несмотря на продолжающийся рост объема товарооборота, оказались ограничены санкционной политикой Запада и попытками КНР избежать вторичных санкций.
Вместе с тем профицит в российско-китайской торговле поставил перед Москвой непростую задачу: что делать с массой юаней, накопившейся у российских банков и компаний? Ранее Россия могла бы конвертировать юани в доллары, сегодня может лишь покупать товары и услуги на китайском рынке, а также в других странах, принимающих к расчету юани. В итоге Россия невольно включилась в процесс укрепления мирового юаневого рынка, а также фактически оказалась привязанной к состоянию китайской экономики.
Возможности и риски сотрудничества КНР со странами Центральной Азии
2022 год во взаимоотношениях КНР и стран Центральной Азии прошел под знаком 30-летия установления дипломатических отношений. 26 января стороны приняли Совместное заявление глав государств Центральной Азии и Китая по случаю этого события. За минувшие 30 лет состояние отношений сторон достигло уровня стратегического партнерства, Китай и центральноазиатские государства вместе способствуют поддержанию мира и стабильности в регионе. Основополагающим принципом отношений между государствами Центральной Азии и Китаем названа поддержка независимости, суверенитета и территориальной целостности, а также в вопросах, касающихся жизненно важных национальных интересов.
Кроме того, стороны обозначили готовность развития сотрудничества в политической сфере, сфере безопасности, обозначен взаимный интерес в увеличении масштабов взаимных инвестиций и торговли, активизации сотрудничества в области промышленности, энергетики, сельского хозяйства и цифровой экономики, в обеспечении реализации приоритетных совместных проектов.
Наконец, Китай объявил о цели увеличить товарооборот со странами региона до 70 млрд долларов к 2030 году, а также о готовности предоставить беспроцентные кредиты странам региона на сумму в 500 млн долларов до 2025 года.
Поставленные цели лишь укрепят влияние КНР в регионе, ведь Пекин уже обладает гигантским экономическим влиянием в Центральной Азии, благодаря реализации проектов инициативы «Пояса и Пути» выступает крупнейшим источником прямых иностранных инвестиций в страны региона, донором новых технологий. Значение Центрально-Азиатского региона для КНР дополнительно было подчеркнуто в сентябре, когда председатель КНР Си Цзиньпин совершил свой первый зарубежный визит с начала пандемии коронавируса именно в Казахстан.
Тем не менее, несмотря на позитивную динамику, Китай и страны Центральной Азии сохраняют ряд проблем, способных стать вызовом для дальнейшего развития отношений.
В список получателей прямых китайских кредитов с самой большой задолженностью входят три страны Центральной Азии: Кыргызстан с 30,5% ВВП, Таджикистан с 16,1% и Узбекистан с 7,5% ВВП.
В итоге, хотя экономическое сотрудничество между Китаем и Центральной Азией расширяется, население стран региона относится к сотрудничеству с КНР довольно настороженно. Согласно исследованиям, проведенным в 2020 году, в Казахстане и Кыргызстане только 7% и 9% граждан соответственно выразили решительную поддержку китайским энергетическим и инфраструктурным проектам, тогда как в Узбекистане процент поддержки Китая упал с 65% в 2019 году до 48% в 2020 году.
Таким образом, Китай и страны Центральной Азии продолжили сближение как в политической, так и в экономической сферах, однако так и не предприняли попыток начать прорабатывать общественный уровень взаимоотношений для нивелирования негативных настроений в обществах стран региона.
Что будет делать Китай с США и Центральной Азией в 2023 году?
Учитывая опыт предыдущих лет, на которые пришлась пандемия коронавируса и начало СВО, можно сказать, что наступающий год не станет исключением в ряду «ревущих двадцатых» и преподнесет нам много сюрпризов. Тем не менее можно наметить ряд тенденций, которые, вероятно, окажут влияние на динамику событий 2023 года.
Во-первых, желание КНР и США восстановить отношения на фоне нарастающей конкуренции, вероятно, станет лейтмотивом наступающего года. Китай не заинтересован в эскалации противостояния с Америкой, поскольку перед Пекином стоят задачи внутреннего развития, реализация которых возможна только при сохранении стабильности международной системы. С другой стороны, перед США также стоит задача «внутреннего обновления» для обеспечения дальнейшей конкуренции с КНР. А также с нового года стартует предвыборная президентская кампания.
Анонсированное возобновление переговоров Пекина и Вашингтона по климатической повестке может дать позитивный эффект для сторон, поскольку взаимодействие в сфере наибольшего пересечения интересов КНР и США может помочь выработать ряд базовых правил для «управляемой конкуренции».
Тем не менее закрепление идеологических характеристик, выраженных в формуле «противостояние авторитаризма и демократии», не позволит Пекину и Вашингтону преодолеть разногласия. Как следствие, высока вероятность новой эскалации противоречий при одновременных попытках поиска точек взаимодействия.
Во-вторых, взаимоотношения России и КНР сохранят позитивную динамику как в политической, так и в торгово-экономической сферах. Учитывая темпы роста объема товарооборота, можно ожидать, что российско-китайская торговля выйдет на уровень в 200 млрд долларов уже к середине 2023 года.
Тем не менее, несмотря на успехи, Москве и Пекину важно начать искать пути выхода из «плена», в котором они оказались в связи с санкционным давлением стран Запада на Россию. Очевидно, что Китай не заинтересован в безвозмездной помощи, сосредоточен на внутреннем развитии и считает неприемлемым введение против себя вторичных санкций.
Как следствие, данная тематика не должна замалчиваться, необходимо широкое обсуждение данных вопросов с привлечением не только власти, но и бизнеса, экспертного сообщества. Не менее важно найти механизмы снятия торговых барьеров со стороны КНР, а также понять, какие выгоды может извлечь Россия от укрепления мирового юаневого рынка.
Наконец, в 2023 году продолжит укрепляться торговое и инвестиционное сотрудничество КНР и стран Центральной Азии. В частности, обозначившийся в уходящем году рост перевозок по Транскаспийскому международному транспортному маршруту (Trans-Caspian International Transport Route) демонстрирует, что Пекин предпримет усилия по развитию логистического маршрута в Европу через Каспийское море. Однако КНР жизненно важно разработать стратегию по улучшению собственного имиджа в центральноазиатских странах. Игнорирование роста недоверия к Китаю в странах региона чревато комплексной деградацией всей системы отношений в формате «С+С5».
