Начатые 20 ноября авиационные удары Турции по сотням курдских позиций и поселений на севере Сирии и Ирака сопровождаются разговорами о вероятности новой наземной операции. Президент Эрдоган заявляет, что это произойдёт, как только представится целесообразным.
Несмотря на потери среди военнослужащих, реакция официального Дамаска на действия соседей пока остаётся весьма сдержанной. В заявлении сирийского парламента от 28 ноября по случаю очередной годовщины оккупации Александреттского санджака Турция обвиняется в «жестоких массовых убийствах» и в поддержке «террористических групп» в Сирии, однако не упоминается о гибели в результате турецких ударов сирийских военных.
Как предполагает политический обозреватель Al Monitor Фехим Таштекин, объяснить это можно только утратой перспектив получения де-факто курдской автономией на северо-востоке Сирии конституционного статуса даже в отдалённом будущем. Возможно, в Дамаске надеются на создание условий, при которых заокеанские патроны «СДС» больше не смогут защищать сирийских курдов от Турции. Пока боевики Пентагона будут хозяевами положения к востоку от Евфрата, власти Дамаска вряд ли сумеют восстановить контроль над этими территориями. Соответственно, только давление со стороны Турции сделает курдских лидеров более сговорчивыми в диалоге с Дамаском, за который последовательно выступала российская сторона, но который те по-серьёзному не вели, полагаясь на американский «зонтик».
В интервью одному из турецких интернет-изданий глава комиссии по иностранным делам сирийского парламента Пьер Бутрос Марджан назвал авиаудары Турции «посланием сепаратистскому курдскому ополчению», добавив, что среди жертв были «сирийские гражданские лица и солдаты». Разделив озабоченность Турции по поводу запрещенной так Рабочей партии Курдистана, вместе с тем он подчеркнул, что «за исключением сепаратистской группировки, вооружённой Соединенными Штатами» далеко не всех сирийских курдов «можно обвинить в государственной измене». По-видимому, он имел в виду «Отряды народной самообороны» и «Партию Демократического Союза», представляющие собой основу соответственно военной («СДС) и политической курдской структуры на северо-востоке Сирии (в Анкаре таких различий не делают). По словам П. Марджана, дипломатический диалог между Анкарой и Дамаском может быть восстановлен на основе Аданского соглашения 1998 года о двустороннем сотрудничестве в области безопасности, но в случае, если Турция «продемонстрирует готовность уйти с сирийской территории».
Турецко-сирийский диалог, призванный вывести двусторонние отношения из тупика, активно поддерживается российской дипломатией. «Встречи, контакты между руководителями разведок двух стран проходят на достаточно регулярной основе – между директором Национальной разведывательной службы Турции Хаканом Фиданом и директором Бюро национальной безопасности (Сирии) Али Мамлюком», и в Москве уверены в необходимости их продолжения, заявил в интервью РИА Новости спецпредставитель президента РФ по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев. По его словам, вопрос турецко-сирийского сближения выделен президентом Владимиром Путиным в качестве приоритетного, и от этого во многом зависит урегулирование многолетнего сирийского конфликта. По словам дипломата, российские военные оказывают содействие такого рода встречам: «Я думаю, что, несмотря на обострение ситуации на северо-востоке Сирии, и в Идлибской зоне деэскалации, эти контакты полезны. Они принесут определенный позитив…». Россия получает указания от Анкары и Дамаска об открытости для шагов навстречу друг другу, заявил Лаврентьев по итогам прошедшего 22-23 ноября в Астане 19-го раунда переговоров по Сирии, и эти шаги «позволят предотвратить подобные трагические инциденты, связанные с гибелью мирных жителей». Кроме того, российская делегация пыталась убедить Турцию не совершать опрометчивых шагов, то есть не проводить масштабную сухопутную операцию на территории соседнего государства.
Как неоднократно заявлял ранее турецкий лидер, его план заключается в создании безопасной зоны глубиной 30 километров (19 миль) по всей протяжённости южных границ Турции с Сирией и Ираком. Выступая после начала операции «Коготь-меч», Эрдоган сказал, что такой пояс безопасности будет создан «шаг за шагом, начиная с таких горячих точек, как Тель-Рифаат, Манбидж и Айн-эль-Араб», перечислив таким образом все удерживаемые курдскими формированиями крупные поселения на севере Сирии.
На фоне непримиримой анти-курдской риторики, как и временами ранее, в заявлениях турецких официальных лиц проглядывают некоторые нотки более терпимого отношения к «режиму Асада», переговоры с которым, похоже, не исключаются и на более высоком уровне, нежели встречи руководителей разведывательных служб. 23 ноября Эрдоган заявил, что считает встречу с Асадом «возможной». Ранее, 21 ноября, турецкий президент выразил надежду на возвращение отношений с Сирией в правильное русло, подобно Египту, добавив, что «в политике нет места обидам».
Несмотря на то, что Эрдоган здесь очевидным образом лукавит (от отношений между лидерами зависит очень многое, что доказывает и динамика сирийско-турецких отношений после 2011 года), однако всё, что он делает, подчинено предвыборной логике. Нормализация отношений с соседним государством входит в число основных лозунгов оппозиции, шансы на успех которой, несмотря на разношерстный характер и борьбу амбиций отдельных политиков, преуменьшать, всё-таки, не следует. Будучи опытным политиком, Эрдоган стремится перехватить «сирийский» козырь из рук противников, особенно учитывая напряжённый социально-экономический и криминальный фон, формируемых наплывом в страну нескольких миллионов полулегальных и нелегальных мигрантов. По его словам, после гипотетических выборов в Сирии в турецко-сирийских отношениях может быть открыта «новая страница», однако некоторые события позволяют предположить, что встреча Эрдогана с Асадом возможна и ранее. При этом сирийский президент не отступает от своих изначальных требований в виде вывода оккупационных сил и прекращения поддержки Анкарой «вооружённой оппозиции» в Идлибе, Африне, на севере Алеппо и в некоторых других местностях. Со своей стороны, не исключено, что с началом очередной военной операции Эрдоган попытается сформировать новые условия к возможному продолжению контактов с Дамаском уже на официальном уровне.
Ещё одну причину сдержанности сирийцев Ф. Таштекин видит в их неспособности подкрепить резкие заявления (в случае, если таковые бы последовали) какими-либо серьёзными практическими действиями. Оснований полагаться на деятельную поддержку со стороны России и Ирана сейчас куда меньше, нежели ранее. Украинский конфликт многократно повысил ценность для Москвы российско-турецких связей, в то время как иранские власти на вот уже более двух месяцев борются с охватившими страну внутренними беспорядками. По мнению сирийского журналиста Саргиса Кассарджяна, баланс сил в Сирии теперь изменился: «Россия больше не сдерживает Турцию…». Командующий российскими войсками в Сирии Александр Чайко побывал 27 ноября в северо-восточной провинции эль-Хасака, где встретился с лидером «СДС» Мазлюмом Абди для обсуждения турецких угроз начать наземную операцию и способов принятия мер по её предотвращению. По данным источников Almayadeen, Чайко «вновь представил идею развертывания сирийской армии вдоль пограничной полосы на глубину 30 км».
«Коллективный Запад рассматривает Сирию как площадку для противостояния с Россией и делает все, чтобы не позволить стабилизировать ситуацию в арабской республике», – заявил по итогам переговоров в Астане А. Лаврентьев. Внешнеполитический аналитик М. Бхадркумар пишет о важности для США продолжения оккупации Сирии, что позволяет им оказывать деструктивное влияние на обширные регионы Ближнего Востока и Восточного Средиземноморья. Между тем, турецкие снаряды и бомбы в Сирии поражают цели, расположенные в непосредственной близости от объектов Пентагона, выказывающего явные признаки тревоги. Возможно, это происходит ещё и от того, что некоторые удары пришлись по незаконно эксплуатируемым нефтяным месторождениям Заевфратья, ставя под угрозу налаженные годами контрабандные схемы, обогащающие интервентов и их местных подельников…
Впрочем, едва ли турецкий руководитель будет полностью «сжигать мосты» с Западом, что было бы чревато для него самыми непредсказуемыми последствиями.
Александр Григорьев