ХХ съезд китайской Компартии стал рекордным по уровню интереса, проявленного к нему извне. Съезд освещали не только СМИ, огромный интерес ощущался на уровне популярных YouTube- и Telegram-каналов. Особую значимость событию придал международный контекст – съезд пришелся на период распада постбиполярного мироустройства. Китай оказался в положении, когда он больше не может «держаться в тени», как завещал в начале 1990-х годов Дэн Сяопин.
Что дальше?
То, что говорится на эту тему в Китае, можно обозначить фразой: «Все будет, как раньше, и даже лучше». Сохранена преемственность власти: на беспрецедентный для современных политических реалий третий срок пошел 69-летний, еще полный сил и энергии Си Цзиньпин.
Высшее руководство партии зачищено не только от политиков, оппозиционных Си Цзиньпину (это произошло еще пять лет назад), но и от тех, кто не связан с «партийным ядром» личной лояльностью. Это должно сделать систему предельно управляемой.
Такая система нужна не для высоких темпов экономического роста, а для противостояния серьезнейшим вызовам, вставшим перед Китаем. Давление Запада на Пекин усиливается – вспомним визит Нэнси Пелоси на Тайвань, создание в зоне стратегических интересов Китая военно-политических блоков AUKUS, QUAD, PBP. Помимо этого, есть замедление темпов экономического роста, продолжающаяся пандемия коронавируса и технологический разрыв с Западом.
Поэтому второе лицо в партии сейчас – он же будущий глава правительства – верный соратник Си Цзиньпина 63-летний Ли Цян. Прославившийся как инициатор жесткого двухмесячного локдауна в Шанхае. А де-факто руководителем Центральной комиссии КПК по иностранным делам (именно этот орган курирует всю внешнюю политику КНР) будет бывший министр иностранных дел Ван И – японист по образованию с опытом работы по «тайваньской линии».
Реконструируя логику этих кадровых назначений, можно прийти к выводу, что Си Цзиньпин считает стоящие перед Китаем вызовы экзистенциальными.
Председатель КПК КНР понимает, что лучше проявить излишнюю жесткость, даже ценой некоторого экономического замедления, чем недооценить угрозы и потерять власть.
Современный Китай – это страна, избавившаяся от иллюзий. О том, что можно тесно интегрироваться в глобальную экономическую и технологическую систему, но сохранить свое политическое устройство и духовные ценности. Китаю был брошен вызов, и он этот вызов принял.
На съезде была озвучена дата – 2035 год – к которой Китай должен будет подвести промежуточные итоги движения к построению «развитого социалистического общества». Завершение которого запланировано на 2049 год, к столетию КНР.
Можно сделать вывод, что 2035 год – это время, до которого Си Цзиньпин рассчитывает так или иначе контролировать положение в Китае.
Если преемственность политики Си сохранится, то ближайшая декада станет временем, когда Китай будет усиливать партийный контроль во всех сферах общества. Пекин будет пытаться развивать социальную сферу и внутренний спрос, чтобы избавиться от экономической зависимости от внешнего мира. Но продолжит участвовать в развязанном Западом «гибридном противостоянии».
Фокус этого противостояния приходится на Индо-Тихоокеанский регион. Именно здесь лежат основные стратегические интересы Китая. Отсюда исходит основная угроза его суверенитету и целостности (напомним, что Тайвань – провинция КНР, контроль над которой Пекин рассчитывает рано или поздно вернуть).
Где Китай будет искать партнеров?
На этом фоне страны постсоветского пространства, включая как Россию, так и Центральную Азию, нужны как надежный стратегический тыл.
Отсюда Китай рассчитывает получать столь необходимые ему энергоресурсы – прежде всего газ и урановую руду, без которых немыслим запланированный «зеленый переход». Именно здесь пролегают континентальные торговые пути, жизненно необходимые для Китая на случай возможного вооруженного конфликта в Индо-Пацифике.
Поэтому следует ожидать продолжения дружественной политики Пекина в отношении стран региона. Учитывая длительность нахождения Си на руководящем посту, особое значение будут иметь уже сложившийся дружеский контакт между ним и его коллегами в России и Казахстане.
Однако трансформация мирового устройства, которая на нынешнем этапе чревата складыванием отдельных региональных блоков, представляет серьезный вызов для постсоветских стран. Особенно тех, кто все еще пытается проводить политику многовекторности, заигрывая и с Россией, и с Китаем, и с исламским миром, и с Западом.
Неизбежная поляризация мирового порядка вызовет необходимость определиться, кто вы и с кем вы. И если в политико-дипломатических вопросах еще можно лавировать, то с технологическими и финансовыми стандартами, глобальный характер которых рушится на глазах, сохранять нейтральность будет сложно. Многим странам региона предстоит сделать тяжелый выбор.
Впрочем, возможно, этот выбор облегчит осознание простого факта. По сути, речь идет о дилемме между тем, чтобы быть с «не-Западом» и оставаться самим собой, и тем, чтобы стать «имитацией Запада».
То есть вечной окраиной в центр-периферийной мир-системе, от включенности которой в западоцентричный мировой порядок выигрывают только единичные представители компрадорских элит.
Россия и Китай этот выбор сделали, пусть и во многом вынужденно. Как показывает практика, их тесное сотрудничество отнюдь не означает вмешательства в суверенные дела друг друга. Так что в интересах региона – сохранение стабильности и силы этих двух государств. Причем чем более «равновеликим» будет российско-китайский тандем, тем лучше.
