Частичная мобилизация была нужна нашему обществу

политологДмитрий Евстафьев

Частичная мобилизация была нужна нашему обществу не только с военной точки зрения (хотя и на поле боя, во второй линии «новые штыки» очень и очень пригодятся, если их использовать «с умом»), но и с социально-политической. Она была очень нужна нам всем.

Мобилизация оказалась очень своевременным стресс-тестом и для нашего государства, и для нашего общества, в том числе, — тест на способность взаимодействовать друг с другом в решении реальных и весьма сложных задач. А не только демонстрировать лояльность лайками на госуслугах и правильно запрограммированными ответами на правильно сформулированные вопросы. 

Это был стресс-тест не столько для военкомов, сколько для всей системы военно-политической организации страны. Осознавшей, не то, что война будет, мягко скажем, не совсем такая, как виделось еще лет пять назад. Осознавшей, что война точно будет. И к ней надо готовиться. 

Это был и тест для самих военных. В том числе и на способность молодых старлеев командовать мужиками под пятьдесят с гораздо более иногда богатым военным опытом. 

Это был тяжелый тест для губернаторов на способность решать общегосударственные задачи не на слайдах, а в неприятной и политически слякотной реальности. Когда не вполне понятно, кто за что отвечает. 

Это был тест для деятелей культуры, да и вообще — для интеллигенции. Нет, не на патриотизм. На ответственность, порядочность и здравый смысл... Ну, результаты нам уже очевидны. 

Это был тест для медиа на способность пройти между игрой в интересах врага и бездумным «одобрямсом». И, мягко скажем, результаты заставляют задуматься.

Частичная мобилизация это была тесто для всех. Это было зеркало, в которое, вся страна посмотрела на себя.

Мы подходили к этому зеркалу, весело насвистывая: «Если завтра война». Мы стоим напротив него сейчас и видим там растрепанную в мелких дрязгах, склоках и «войнах башен» за бюджет страну. Все так. Но мы видим и страну, сумевшую поймать себя над бездной имитации и, хотя и с большим трудом, но возвращающую себя в реальность. Которая — реальность — сама по себе уже совсем не то, к чему мы привыкли. 

Вроде и кофе все еще крепок, и круассаны мягки, и даже фуа-гра продается, но не дают покоя в этом отражении... То ли, седые виски у молодящегося «менеджера по продажам», попавшего под обстрел, то ли свежий шрам на щеке у креатора из областного центра, то ли потухшие глаза редакторки, вернувшейся из-за Верхнего Ларса, откуда, как говорили, «не возвращаются», то ли злость в краешках губ молодого технолога, вспоминающего друга по компьютерной игре, подорвавшего себя последней гранатой.

Мы другие. Мы точно другие, даже если продолжаем смотреть те же самые сайты, красить губы той же самой помадой или ходить в тот же самый фаст-фуд. 

Да, видеть в своем отражении в зеркале не расписанного хорошим пиаром красавца сложно. Но на то и существуют кризисы и войны, особенно региональные (а СВО — это региональная война), чтобы уберегать страну и общество от поражений в войнах больших.

Мы научились хмуриться. Мы приучились ждать утренних сводок и вечерних сообщений с фронта. Мы поняли, что такое боль, и научились сопереживать. Мертвым — не больно. Нам больно. Значит, мы живые. Мы все помним. И не забудем, даже если потом нас будут убеждать, все забыть.

Хотя до рождения подлинного гражданского общества пока далеко, осознание состояния дел и «масштабов бедствия» важный шаг вперед. После которого восстановить блестящий мир всеобщей имитации будет крайне сложно, если вообще возможно. Но точно, — бессмысленно.

Теперь осталось причесаться, друзья, и застегнуться на все пуговицы. Увы, мы пока только в конце первого акта. Нам еще долго идти.

Источник