Анатомия «перестройки»: Горбачёв и тбилисские события 1989 года

Отличительная черта позднесоветской «перестройки», накрепко связанной с именем отошедшего недавно в мир иной Горбачёва, – ожесточённые межнациональные конфликты, ставшие немаловажным фактором развала Советского Союза. На следующий год после Нагорного Карабаха заполыхало и в Абхазии, где появились первые убитые. Непосредственным прологом к всплеску насилия, ставшего прологом к военным событиям 1992-1993 гг., стали события на проспекте Руставели, в очередной раз ярко высветившие безволие и опасную никчёмность лауреата Нобелевской премии и «лучшего немца» как руководителя.

В поэме русского поэта М. Ю. Лермонтова «Мцыри» есть и такие строчки:

«…И божья благодать сошла на Грузию!
Она с тех пор цвела в тени своих садов,
не опасаяся врагов, за гранью дружеских штыков!»

Но что же произошло с грузинским народом к 1989 году, и чья вина в том, что два дружественных народа стали вдруг чужими? И какие же выводы из тбилисских событий 9-го апреля 1989 года сделали в Москве?

На эти вопросы в беседе с нашим корреспондентом попытался ответить бывший сотрудник КГБ СССР – полковник Владимир Васильевич Луценко, в то время возглавлявшей отдел по борьбе с проявлением национализма, в частности, по погашению межнациональных конфликтов в горячих точках.

И. Латунский. Владимир Васильевич, почему именно в апреле 1989 года в Грузии возникла экстремальная ситуация?

В. Луценко. В то время Грузия была наиболее стабильным регионом Закавказья. В Азербайджане и в Армении уже произошли кровавые события на межнациональной почве, приведшие к гибели людей. А Грузия, я повторюсь, являлась относительно спокойным регионом среди республик, находящихся за Кавказским хребтом.

Но все-таки, межнациональная рознь пришла и в Грузию. Ко времени апрельских событий в Тбилиси Грузия не успела еще основательно переболеть улично-демократической болезнью. В конце 1989 года, за несколько месяцев до обозначенных нами событий, в столице Грузинской республики произошёл всплеск национализма. На проспект Шота Руставели вышла толпа молодежи в одежде, резко отличающейся от обычного советского стандарта (это информация к размышлению). Она стала скандировать лозунги «Свободу грузинскому народу!» Надо заметить, что не было обозначено, от кого народу Грузии надо освободиться. Тогда со стороны властей на это мероприятие не было обращено какого-либо внимания. Но процесс пошел дальше, и на этой волне появилось несколько партий, вставших у руля этого движения.

И. Латунский. И как же протекал этот процесс, который, как говорил М. Горбачев «пошёл, и это главное?»

В. Луценко. Именно Горбачев обратился к грузинскому народу, но его обращение, на мой взгляд, было больше похоже на застольный тост примерно следующего содержания: мы, все жители СССР, очень любим грузинский народ, народы Союза – братья и сестры, давайте жить дружно и сообща решать общие проблемы.

Это обращение не было опубликовано ни в одной союзной и в республиканской прессе.

И Латунский. Даже в тех газетах, которые поддерживали М. Горбачева?

В. Луценко. Нигде, оно осталось для внутреннего служебного пользования.

И. Латунский. Кто, по Вашему мнению, содействовал нарастанию в Грузии национализма?

В. Луценко. Местная республиканская элита не хотела ни с кем делиться властью. Местные же националистические элементы рвались к власти, причём, я думаю, не без помощи республиканских властей. Ведь идея-то у них по меркам националистов классная: соблюсти интересы коренных жителей, а не всех людей, населяющих республику. «Грузия – грузинам». Кстати, и в Азербайджане, и в Армении были похожие лозунги. И каждая республика заботилась о своем коренном народе.

И. Латунский. А после первого выхода на улицы молодежи были националистические всплески среди более старших возрастных групп?

И. Луценко. Да, но они проходили более организованно. Весной, когда в Тбилиси уже тепло, молодежь, похожая на ту, о которой речь шла выше, вышла на улицу и несла лозунг про самоуправление Грузии. Чуть позже к ним присоединились другие националистические элементы, которые стали распалять толпу. И вот 9-го апреля напряжение в столице Грузии стало нарастать, а в злополучный день и в ночь митингующие на площади выкрикивали уже антикоммунистические лозунги, что стало раздражать правоохранительные органы и Центр. В Центре созрела идея прекратить этот шабаш.

И. Латунский. Чья конкретно это была идея, и кто отдал команду разогнать митингующих? В книге Вашего бывшего шефа, генерала армии, первого заместителя Председателя КГБ СССР Филиппа Бобкова «КГБ и власть» сказано, что Председатель КГБ СССР В. А. Крючков звонил Председателю Грузии Гумбаридзе и просил следить за митингом, но мер не предпринимать!

В. Луценко. Естественно, что и Председатель КГБ, и министр обороны СССР, всегда подчинялись Главнокомандующему нашей с Вами страны – СССР, тогда президенту М. Горбачеву, а значит – ни военные и ни сотрудники КГБ без его приказа не посмели бы предпринять ни каких действий в столице Грузии.

И. Латунский. Что же было сделано для очистки площади от митингующих?

В. Луценко. Чтобы правильно, а главное понятнее было Вам, и нашим читателям, хочу пояснить какая ситуация в то время была на площади. Прежде всего, давайте разберемся с толпой, с тем, что она из себя представляла. Большинство – это праздно шатающая молодежь, радующаяся тому, что не надо учиться, и к вечеру 8 апреля, на площади оставалось народа все меньше, и меньше, и к 9-му осталось около трех сотен человек. Очистить площадь от них не составляло большого труда, если бы среди этих людей не было бы тех, кто хотел путем провокаций нажить себе политический капитал. Эти экстремисты разжигали темпераментный грузинский народ и обостряли обстановку.

И. Латунский. А можно ли к вдохновителям и разжигателям межнациональной розни отнести Звиада Гамсахурдиа и поддерживавшую его национальную интеллигенцию?

В. Луценко. Я думаю, что Гамсахурдиа – сын известного в Грузии и за её пределами писателя – был поддержан интеллигенцией, которая могла привлечь людей на свою сторону. Думаю, что не только они были вдохновителями всплеска национализма, но и часть республиканской -партийной элиты, стремившийся к штурвалу управления грузинского корабля, то есть – к власти. Со временем у митингующих на площади людей стали появляться лозунги: «Долой оккупантов!» «Русские, вон из Грузии» и т. д. и в том же духе.

И. Латунский. …Вот отрывок из книги Генерального Прокурора СССР А. Сухарева «По зову правды». «В последние годы, ближе к 1989, в Грузии резко активизировалась деятельность националистически настроенных сил объединившихся в ряд неформальных организаций, возглавляемых З. К. Гамсахурдиа, И. С. Церетели, М. И. Коставой, Т. Р. Чхеидзе и другими». Кстати, многих из них Шеварднадзе и тот же Гамсахурдиа использовали как расходный материал, или иной продукт одноразового пользования, вышвырнули за пределы их родины, и кто-то из этих лидеров независимой Грузии оказался в Москве, которую они проклинали на площади перед зданием Правительства в 1989 году. А кто-то стал в северной столице руководить ведущим театром Петербурга. Да, достойно лидеры первой волны распада СССР отблагодарили своих подельников...

В. Луценко. Да с Вашей оценкой благодарности первых независимых вождей Грузии своим подельникам я полностью согласен. Но, я хотел бы еще, задержать ваше внимание на одном факте, не описанном нигде. Верховный Совет СССР получил документы о происходящем в Тбилиси, не учтя наших опасений по поводу того, что среди толпы все громче и громче призывы идти в Сухуми, и разобраться с абхазами. Мне до сих пор непонятно, а почему тогда на это не было обращено должного внимания. Мы же, работники 11-го отдела Пятого Главного Управления КГБ СССР, помня Сумгаит, армяно-азербайджанскую резню представляли себе, что может произойти в Сухуми, если разгорячённые и взвинченные грузины пойдут разбираться с абхазами – это, я Вас уверяю было бы страшнее, чем Сумгаит. Ваши коллеги журналисты писали, что армия и КГБ СССР испытали страх от мирной демонстрации. Этого не было, а страх – я повторюсь – был перед возможностью нового витка межнационального конфликта в Абхазии. Кстати, через год после нашего предупреждения и произошли абхазские события, и кровь была пролита.

И. Латунский. А что Вами было предпринято 8-го апреля 1989 года, чтобы поход на Сухуми не состоялся?

В. Луценко. Из КГБ СССР на имя Горбачёва в ЦК КПСС была послана записка с предложением ряда мер по нормализации обстановки в Тбилиси, в том числе по очищению площади перед зданием Совета Министров Грузии и предотвращении похода националистических элементов в Сухуми.

И. Латунский. Видимо, реакция была положительной. Поскольку толпу с площади стали вытеснять. Меня потом удивило его поведение, когда Горбачёв, возвращаясь из очередного вояжа за рубеж, заявил, что он ничего не знал о происходящем в Тбилиси.

И. Латунский. В своей книге «КГБ и власть» Ф. Бобков пишет, что находясь в Англии, Горбачев поддерживал связь с Москвой, и был в курсе того, что происходило в Тбилиси. Ни одна команда не поступила в Грузию без согласования с ним. Позвонивший Бобкову Председатель КГБ СССР Крючков передал, что Горбачев одобрил ввод войск в Тбилиси для наведения порядка. Какие предложенные Вами мероприятия выполнялись?

В. Луценко. Для решения этой проблемы и нормализации обстановки в Тбилиси вылетела группа, в составе которой были военные, чекисты, партийные работники. И самое огорчительное то, что произошла цепь ошибок и – прямо скажу – странных обстоятельств.

Во-первых, постановление по очищению площади от толпы, принятое на заседании партактива республики, как-то сразу просочились в толпу, и пошло «гулять» по городу, после чего к трёмстам митингующих, остававшимся на площади, добавилось порядка десяти тысяч человек.

Во-вторых, вместо того, чтобы разобраться к чему идет дело и спокойно пригасить накал страстей, военное руководство решило вытеснять людей с площади. И самое, по-моему, ошибочное было то, что для вытеснения людей с площади в Тбилиси был переброшен Кировобадский десантный полк. Служившим в нем десантникам надо ставить памятник, они год стояли плотной стеной между армянскими и азербайджанскими экстремистами без оружия и специального снаряжения, без щитов, и без резиновых дубинок. В них швыряли камнями, стреляли из стволов обрезов, пыряли ножами в спину – они такого тогда натерпелись... Можете себе представить, как всё, что они увидели тогда, и чему подверглись, отразилось на их нервной системе. И вот опять, ничего вразумительного им не объяснив, их перебрасывают на эту злополучную площадь в Тбилиси, где опять разъярённая толпа, крики, вопли. Возможно, что при их моральном состоянии ими были допущены некоторые избыточные меры по отношению к митингующим.

И. Латунский. Вы, Владимир Васильевич, сказали, что в Тбилиси для нормализации обстановки прибыла солидная группа из военных, сотрудников КГБ и партийных работников, но почему же при погашении конфликта была такая неразбериха?

В. Луценко. Для осмысления того, что происходит в Тбилиси и для принятия мер по нормализации обстановки, не было времени, да и опыта для погашения такого рода пожаров не было, ведь это был 1989 год. У военных, что называется, под рукой оказался «кировабадский» десант, они его и отправили в Тбилиси, даже не объяснив простой истины, что пока нет крови – нет и ярости, а есть простые митингующие. При появлении военных заводилы экстремистов стали устраивать провокации, плевали в лица солдатам, вытаскивали их из колонны, избивали и оскорбляли их. В беснующейся толпе были женщины...

И. Латунский. А как демократическая общественность отреагировала на происходящие в те дни события в Тбилиси?

В. Луценко. Надо сказать, что при разбирательстве происшедшего в Тбилиси, подтвердилось, что экстремисты устроили беспорядки, и намеривающиеся штурмовать Дом Правительства перекрыли выходы с площади, чтобы устроить давку. Однако «разбор полётов» был направлен не на то, чтобы правильно разобраться в первопричинах происшедшего и сделать из этого правильные выводы, чтобы подобное не могло повториться в других регионах СССР, а на то, чтобы в результате этих разбирательств кое-кто из политических деятелей смог нажить себе политический капитал.

Демократическая общественность во главе с Анатолем Собчаком обвинила во всем армию, дискредитируя её глазах народа, представляя в его глазах русского солдата чуть ли не извергом, использующим саперные лопатки. А затем – и каких-то удушающих газов, которые, как точно было зафиксировано на плёнке сотрудниками КГБ СССР, никогда не в Тбилиси, или еще где-то в Закавказье, не в прибалтийских республиках СССР никогда для разгона демонстраций не применялись. Сотрудники КГБ снимали на пленку всё, что происходило тогда на площади, и отснятые кадры свидетельствуют об обратном, а именно – о неприменении военнослужащими сапёрных лопаток, и не тем более отравляющих или удушающих газов. А во всём были виновны те, кто заводил толпу и науськивал её на солдат нашей армии, и по чьей вине и пролилась тогда кровь, очень нужная, как демократам из «Региональной группы» Верховного Совета, позволившим взлететь на трамплин политической власти как А. Собчаку, так и националистам, рвущимся к власти в Грузии. Жаль, что Съезд народных депутатов СССР, так и не принял законов, ограждающих от прихода в Закавказье к власти националистов. Кроме того, срезу после событий 1989 года двусмысленная разрушительная линия Горбачёва не позволила правоохранительным органам и прокуратуре провести следствие по апрельским событиям в Тбилиси, а КГБ СССР – арестовать всех руководителей антисоветского подполья во главе с Гамсахурдиа.

Интервью провёл И. Латунский