«Руки вверх»: Кремль требует от Белоруссии здацца

В феврале 2019 года Россия предложила Белоруссии передать 95 процентов ее полномочий на наднациональный уровень в рамках интеграции. Об этом рассказал белорусский посол в России Владимир Семашко. Якобы имевшее место предложение России он назвал полным «руки вверх». То есть Россия попросила Белоруссию, говоря на их языке, здацца?

Напомним, в начале марта Минск приостановил работу над дорожными картами по интеграции с Россией из-за нерешенного вопроса с поставками нефти.

Семашко затронул и нефтегазовый вопрос. Он обвинил Москву в том, что та не исполняет ранее взятые на себя обязательства по сотрудничеству в газовой сфере, в том числе по формированию цены. Он также напомнил, что Минск по-прежнему ставит вопрос компенсации из-за налогового маневра. По его словам, проблему налогового маневра нужно решать, по-другому просто не может быть".

— Последние полтора года Беларусь и Россия обсуждают тридцать одну «дорожную карту» по дальнейшей интеграции, — напоминает белорусский политический обозреватель Кирилл Озимко.

—  Их конкретное содержание не было опубликовано для широкой общественности, но стороны время от времени оговаривались, что пресловутая тридцать первая карта касается глубокой политической интеграции: создание наднациональных органов управления (парламента, судов, правительства и т. д.), введение общей валюты, налогового кодекса.

Естественно, что создание реально действующих (а не декоративных, как сегодня) наднациональных органов, введение общей валюты и налоговой системы подразумевает передачу львиной доли полномочий субъектов на высший уровень. Здесь важно это понимать всесторонне: Россия при таких раскладах тоже отдает львиную долю полномочий из Москвы в совместное ведение с Минском.

«СП»: — Семашко назвал предложение России полным «руки вверх». По его словам, документ предлагал отдать все наверх. А как изначально было в союзном договоре?

- В том-то и дело, что в союзном договоре еще 1999 года и были прописаны все наднациональные органы с полномочиями, и единая валюта, и общая налоговая политика. То есть, 31-я карта фактически и направлена на реализацию политической и правовой частей союзного договора.

Но в 1990-х, когда принимался договор, была совершенно иная политическая конъюнктура. Сегодня многое поменялось, и Минск интересует в первую очередь экономическая сфера отношений: ценообразование на энергоносители, доступ на российские рынки сбыта и компенсация налогового маневра.

Но Москва увязала решение этих вопросов с политической интеграцией. Белорусская же сторона пытается её или снять с повестки, или отложить на будущее.

«СП»: — Семашко считает, что решение о единой валюте России и Белоруссии нужно принимать с учетом мнения и равноправия обеих сторон. При этом налоговое и таможенное законодательства могут быть только унифицированными, а не написанными «под копирку». Это как? А Россия что предлагает? И как можно решить вопрос с валютой к общему удовлетворению?

—  Вопрос равноправия Беларуси и России — это один из главных камней преткновения в Союзном государстве. С одной стороны, договором предусмотрена единая валюта и единый эмиссионный центр, с другой — не указано, на чьей территории он будет находиться, и кто будет принимать решения.

То же самое и в налоговой, и в таможенной сферах интеграции. Если начинать единую налоговую политику, для этого необходимы общее Министерство налогов и налоговая инспекция. А для таможенной — общий таможенный комитет.

И при создании наднациональных органов есть две модели: либо Беларусь и Россия на равных, либо представительство будет в пропорции от населения (доминирование россиян). Беларусь, понятное дело, заинтересована в первой модели. Но она может не устраивать Москву, потому что отдает Беларуси право вето. Вторая же модель будет означать, что в общих органах решающий голос будет у россиян, а у белорусов — второстепенный, что Минск не утраивает.

То есть, если стороны и окажутся готовыми к полноценным наднациональным органам, единой валюте — они столкнутся с расхождением интересов, как именно это всё будет регулироваться.

«СП»: — В начале марта Белоруссия приостановила работу над дорожными картами по интеграции с Россией из-за нерешенного вопроса с поставками нефти. При чем тут вообще это?

— Стороны раскрыли, что «дорожные карты» содержат в себе как раз вопросы ценообразования на российские нефть и газ для Беларуси. Решение белорусской стороны демонстрирует, что именно эти вопросы для Минска являются первоочередными и наиболее болезненными.

Дело в том, что в России же в последние годы стали более прагматично вести внешнюю политику и снижать энергосубсидии для Беларуси, вследствие чего экономика последней теряет значительные суммы. Белорусские власти заявляли, что хотят покупать газ по внутрироссийским ценам, которые наиболее выгодны. Но в России намекают, что возможность выполнить белорусские условия есть только при условии более тесной интеграции — желания субсидировать экономику другого государства больше нет.

Что касается налогового маневра, его введение — это действительно внутреннее дело России, которое не нарушает международные договоры. Другой вопрос: с учетом или без учета интересов Беларуси он был введен.

Беларусь заявляет, что налоговый маневр всё же противоречит сути ЕАЭС, ведь в данном проекте предполагалось создание единого рынка энергоносителей. Москва же отвечает, что шаги к единому рынку также невозможны без политико-правовой интеграции опять же в налоговой сфере. И всё упирается в ту же проблемы, что и в Союзном государстве.

Так что, белорусская власть сейчас стоит перед сложным выбором: либо идти на условия Кремля и сохранить экономику, либо не идти с риском серьезных бюджетных потерь. Пока сложно прогнозировать, какой путь выберет Минск, тем более, на носу выборы президента и последующее охлаждение в отношениях с Западом, на который Беларусь рассчитывает в непростой ситуации с Москвой. Но точно можно сказать, что любой из двух путей предрекает серьезные изменения в Союзном государстве — либо на нем можно будет действительно ставить крест, либо оно начнет двигаться к полноценному осуществлению.

— Учитывая, что проект 31-й «дорожной карты» так и не был опубликован, сказать, чего действительно хотела от Белоруссии российская сторона, сложно — отмечает преподаватель кафедры международной политики и зарубежного регионоведения Института общественных наук РАНХиГС при президенте РФ Сергей Маргулис.

— Однако, если мы обратимся к Договору о создании Союзного государства России и Беларуси 1999 года, который пока еще действует и по идее должен лежать в основе интеграции, то он действительно предполагает очень высокий уровень взаимодействия. Следовательно, если речь тогда шла о реальном выполнении договоренностей, то Семашко не далек от истины. Другое дело, что это мало вероятно.

«СП»: — Семашко говорит о единой валюте, налоговом и таможенном законодательствах…

— Что касается единой валюты, то дискуссия о ней ведется ровно столько же, сколько и диалог о российско — белорусской интеграции. Очевидно, что Москва заинтересована, чтобы валютой СГ стал российский рубль, причем без права Минска на его эмиссию. Беларусь же настаивает на создании единого эмиссионного центра с равными возможностями, либо возможности (последнее время заявлений на этот счет не было) самостоятельно печатать российские рубли. Оба варианта Россию не устраивают, так как это не позволит сохранить полный контроль над финансовой системой и создаст риск включения Минском «печатного станка», что приведет к инфляции во всей рублевой зоне. Таким образом, точек соприкосновения по этому вопросу пока мало.

«СП»: — Семашко утверждает, что Россия не выполняет ранее взятые на себя обязательства по сотрудничеству в газовой сфере…

— Беларусь будет продолжать требовать компенсаций за «налоговый маневр» так как эта мера не просто лишает Беларусь преференциальных цен на нефть, а лишает ее возможности на этой нефти зарабатывать. Республика в какое-то время превратилась в некотором роде в нефтяной эмират, а доля нефти и нефтепродуктов доходила до четверти всего белорусского экспорта в западном направлении.

По газу: к сожалению, здесь мы пока видим различные подходы к пониманию цены. Минск исходит из того, что цена для Беларуси должна быть равна цене для Смоленской обл. и быть ниже нынешних $127. Москва же требует для обсуждения возмещения долга в $165 млн, который де-факто не признается Минском. Кроме того, исходя из февральских переговоров в Сочи, «Газпром» не только не заинтересован в снижении цены, но и хотел бы ее повысить.

«СП»: — Кстати, Владимир Макей говорит о долгосрочном сотрудничестве с США. Блеф?

— Однозначно — это метод торга. Беларусь уже неоднократно прибегала к таким уловкам, говоря о возможностях поставок нефти из Казахстана, Азербайджана, Венесуэлы и т. д. Лукашенко даже говорил о «балтийском пути» поставок черного золота. Который по факту означал покупку той же российской нефти в странах Прибалтики, и в большей степени напоминает «реверсные поставки» газа на Украину и вряд ли выгоден белорусской экономики. Аналогичная и ситуация и с США. Даже с учетом налогового маневра, самой дешевой для Беларуси является российская нефть, и в Москве это прекрасно понимают.