Константин Асмолов: Зачем Ким Ё Чжон взорвала узел межкорейской связи и клеймит южан?

Содержание
  1. С чего вообще начался этот кризис и почему северяне говорят и действуют так демонстративно жёстко?
  2. А что-то реальное сделано на данный момент?
  3. Почему? И чего хотели бы северяне?
  4. И всё же, почему такой демонстративно жёсткий ответ и почему именно сейчас?
  5. Какова роль в происходящем Ким Ё Чжон, сестры и возможной наследницы Ким Чен Ына?
  6. Давно хотел спросить: почему у ЦТАК настолько странные и безумные тексты на русском языке?
  7. Зачем они взорвали межкорейский узел связи?
  8. И проломила её Ким Ё Чжон?
  9. Что из всего это выйдет?
  10. Имеют ли ко всему этому какое-то отношение внешние игроки: США, КНР?
  11. Север — за Китай, Юг — за США?
  12. Как из этого будет выкручиваться президент Мун, он же левый популист и демонстративно дистанцируется от США?
  13. То есть можно ждать полного разрыва между Севером и Югом?
  14. Хотел бы чуть вернуться к пресловутым листовкам и шарам. Если южные радикалы запускают их постоянно — почему настолько большое возмущение произошло именно сейчас?
  15. А у северокорейских рыбаков настолько распространены компьютеры?
  16. Я так понимаю, что у «Борцов» неплохая «крыша» и просто так подступиться к ним Муну даже при желании было бы непросто?

С чего вообще начался этот кризис и почему северяне говорят и действуют так демонстративно жёстко?

Начнём с того, что оскорбившие северян листовки — совершенно хамские. По сравнению с их содержимым геббельсовский стих про политрука и кирпич — верх политкорректности. Порнографические анекдоты и истории с участием женской части дома Кимов — это удар существенно ниже плинтуса, который не лезет ни в какие нормальные рамки.

К этому добавляются важные «нюансы». На воздушных шарах 31 мая были запущены пятьсот тысяч таких листовок. Двадцать пятого июня, в юбилейную годовщину начала Корейской войны, южные «правозащитники» обещают запустить миллион. Тиражи масштабов хорошей предвыборной кампании — как минимум губернаторской.

Это третий подобный пуск в этом году. В 2019-м их было десять. Какие-то тоже по пятьсот, какие-то по двести или триста тысяч. Масштабы впечатляют.

Печатать такие тиражи в глянце, доставать в нужном количестве аэростаты, со всем этим приезжать в пограничную зону, наполнять их водородом и фасовать листовки, в каждую упаковку добавлять долларовые купюры, конфеты, жвачки, флешки со «срывом покровов» — это всё требует солидных денежных и иных ресурсов. И запускается это добро из приграничной зоны, в которую очень непросто взять и въехать.

Всё это несколько подрывает классическую версию о «паре десятков благородных правозащитников», которые на свой страх и риск героически борются за свободу угнетённых северян. Даже у нейтрального наблюдателя неизбежно возникают вопросы — не говоря уж о северокорейских.

Если прочесть текст межкорейского соглашения — там есть пункт о прекращении всех враждебных действий. Листовки — явное его нарушение. Северокорейцы регулярно поднимали вопрос о запуске листовок. Южнокорейский ответ сводился к следующему: у нас демократия и свобода слова. Мы не имеем права их заткнуть.

(Фото: Ahn Young-joon)

В результате у нас получается, что неправительственные организации делают, что хотят. А официальные власти заявляют, что не могут вмешиваться. Этот вопрос прозвучал в одном из последних ультиматумов Ким Ё Чжон.

В Сеуле теперь забеспокоились, стали обсуждать, что надо бы принять закон и товарищей «правозащитников» наказать.

А что-то реальное сделано на данный момент?

Власти приграничной провинции, откуда обычно запускают шары, заявили про особый режим доступа в тот район, куда никого чужого пускать не станут. Только подобное практиковалось и раньше. Без особых результатов.

Этих «правозащитников» люто ненавидят многие обитатели приграничья. Они приехали, запустили листовки и сразу уехали. А если северокорейцы чем-нибудь шандарахнут в ответ по зоне запуска — пострадают местные жители. Поэтому «правозащитникам» регулярно режут шины, ломают оборудование, пытаются перекрывать дороги.

Кроме того, их лишили официальной аккредитации. Министерство объединения подало на них жалобу, на основании которой полиция может возбудить уголовное дело.

И всё же с северокорейской точки зрения — это не решение проблемы. Это «мы погрозили им не одним, а двумя пальчиками».

Почему? И чего хотели бы северяне?

Потому что есть закон Республики Корея о национальной безопасности. В нём есть предельно широкие формулировки: вроде «действий, приносящих пользу врагу». Которые не раз трактовались самым невероятным образом, когда у властей возникала реальная потребность кого-то «прижать».

(Фото: Ed Jones)

У северян возник вопрос: если у вас есть такой инструмент, почему вы не применили его против листовкозапускателей сразу после подписания межкорейского соглашения?

Почему вы начали хоть что-то делать только после того, как Ким Ё Чжон стукнула по столу переговоров кулаком — да так, что проломила его?

Если же этот инструмент уже не работает — то как вы подписывали обязательства, про которые заранее знали, что не можете их выполнить, и они будут саботированы «правозащитными» группами? Или вы заключали межкорейские соглашения только из расчёта на личный пиар и игнорируете их нарушителей? Или вы там просто политические импотенты, которые не могут угомонить группу отморозков?

Эти вопросы возникают не только у северокорейской стороны.

И всё же, почему такой демонстративно жёсткий ответ и почему именно сейчас?

Хамские личные наезды и обещания запустить миллион листовок 25 июня сыграли свою роль — но дело не только в них.

У этой организации, «Борцов за свободную Северную Корею», очень непростая и интересная «кредитная история». Они много чем уже «прославились», я отмечу самое важное.

В 2017 году северокорейская пропаганда много рассказывала про адский замысел врагов народа, которые собирались с китайской границы запускать в КНДР набитые взрывчаткой беспилотники. Чтобы ими взрывать культовые объекты: в первую очередь статуи Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.

Ходили слухи о двухходовочке: сначала мы устраиваем такие вот теракты, а затем объявляем, что их проводит христианское движение Сопротивления в Северной Корее. Оное движение ведёт партизанскую войну против режима — а значит, его нужно поддержать по ливийскому сценарию.

(Фото: Kim Hong-Ji )

Вся пресса сказала: «Что это за пурга и рассуждения в духе 37-го года про польско-японских шпионов — которые подмешивали масло в стекло, стекло в хлорку, а хлорку ещё куда-нибудь?». Южнокорейские военные эксперты тоже посчитали и сказали, что дрон никак не утащит нужное количество взрывчатки.

Как оказалось, действительно «нельзя недооценивать предсказуемость тупизны»: лидер «Борцов» Пак Сан Хак дал интервью радио «Свободная Азия», в котором заявил: «Да, такие планы у нас были! Но о них узнали китайцы и помешали, операцию пришлось свернуть».

Радикально-протестная упоротость «правозащитников» в борьбе с «адским коммунистическим режимом» в сочетании с их неспособностью просчитать элементарные последствия и учесть банальную школьную физику политически стоили южанам очень дорого.

Ходят неподтверждённые слухи, что эти товарищи могли доиграться до попыток заразить часть листовок COVID-19.

У северян попросту нет уверенности в том, что «Борцы» не имеют доступа к определённым типам ресурсов и возможностей. История с дронами показывает, что в их головы приходят самые странные и опасные идеи. Речь идёт о возможности терроризма с применением биологического оружия — и вероятность такого умысла велика.

Какова роль в происходящем Ким Ё Чжон, сестры и возможной наследницы Ким Чен Ына?

Даже если вынести мысль о COVID-19 за скобки — мы имеем дело с людьми, способными на многое. Вместо того чтобы «закрыть» их по закону о национальной безопасности за действия, могущие разрушить межкорейское сотрудничество, власти Юга, похоже, полагали, что «оно само как-нибудь рассосётся». А Пхеньян так и будет выпускать очередные «самые в этот раз последние предупреждения».

Ким Ё Чжон (фото: Jorge Silva)

В общем, примерно так оно и было — но тут пришла Ким Ё Чжон. И дала жару.

Теперь почти каждый день она, представители генштаба, представители МИДа, представители отдела единого фронта выступают с целым потоком жёстких заявлений по этому поводу. За ними можно зайти на сайт ЦТАК — Центрального телеграфного агентства Кореи — у него есть русская редакция. Правда, качество перевода там хуже, чем у «Голоса Кореи».

Давно хотел спросить: почему у ЦТАК настолько странные и безумные тексты на русском языке?

Где-то не очень хорошие умения переводчиков, где-то — не очень умелые попытки передавать на русском языке пафос, местами откровенно близкий по накалу к Warhammer 40000. Иногда кажется, что это марсиане, оседлавшие ПРОМТ, потому что про переводы Google им никто не сказал.

Почему так — вопрос хороший, но о нём не сейчас.

Зачем они взорвали межкорейский узел связи?

Он, конечно, выполнял свои функции — но, по сути, северокорейцы взорвали структуру, которая не имела по-настоящему серьёзного значения. Ходят слухи, что линия связи между разведками Севера и Юга пока не перерезана и продолжает работать.

Демонстративный взрыв здания, стоившего около двух миллиардов, — это, повторюсь, не просто удар кулаком по столу, это показательно проломленная столешница. В отличие от очередного заявления, взрыв почти в прямом эфире — не проигнорировать.

И проломила её Ким Ё Чжон?

Да. Сначала был её ультиматум от четвёртого июня, потом — от 13 июня. Потом узел взлетел на воздух.

(Фото: KCNA)

Семнадцатого июня утром в её новом заявлении — что очень важно — впервые был прямой «наезд» на южнокорейского президента. В предыдущих такого не было. Там говорилось просто о «сеульских властях», «южной стороне». Теперь мишенью стал сам Мун. И его галстук.

Ранее он выразил глубокую озабоченность, сказал о важности проблемы и необходимости её решения. Тут же предложил провести торжественное мероприятие в честь юбилея предыдущего торжественного мероприятия. И в духе глубокого символизма надел галстук президента Ким Дэ Чжуна, в котором тот был двадцать лет назад при подписании соглашения о примирении с Ким Чен Иром.

Мун — хороший актёр и политический популист. Он обожает использовать символические детали. «Мы составим меню, где каждая буква будет иметь особенный смысл». «Мы символически польём дерево водой с Севера и Юга». Это неплохо, но Мун пытается свести всё межкорейское сотрудничество к череде красивых жестов без реального содержания.

Север это не устраивает.

Что из всего это выйдет?

С высокой вероятностью демилитаризованная зона станет милитаризованной.

Критической датой я считаю 25 июня. Искренне надеюсь, что южнокорейцы не позволят Пак Сан Хаку и его «Борцам» запустить обещанный миллион листовок.

Пак, конечно, уже заявил, что это будет вопиющим нарушением свободы слова. И что Мун больше печётся о северокорейских коммунистах, чем о южнокорейском народе. Что Муну его не запугать и он всё равно будет кидаться листовками Ким Чен Ыну.

Неприятный вариант может выглядеть так. Пак Сан Хак собирает большую толпу представителей консерваторов и возмущённых наступлением Муна на свободу слова. Они прорывают вялый полицейский кордон, которым официальный Сеул обозначит попытку воспрепятствовать, и запускают листовки.

Пак Сан Хак (фото: Jung Yeon-Je)

Далее в «хорошем» сценарии северокорейцы просто расстреливают листовки в воздухе. В «плохом» сценарии по месту запуска приходят, скажем, пакеты «Града». Или какая-нибудь ракета малой дальности.

Южную Корею не случайно впервые за долгое время официально назвали врагом — чего не было даже при Пак Кын Хе. В одном из последних заявлений прозвучало примерно следующее: «Переговорам — ноль, мы за один стол с посмевшими оскорбить наше высшее достоинство негодяями садиться больше не будем, о чём с ними вообще говорить?».

Имеют ли ко всему этому какое-то отношение внешние игроки: США, КНР?

США на момент нашего интервью «досталось» совсем чуть-чуть, парой реплик. Что «не надо вмешиваться в наши межкорейские разборки» и что «Южная Корея пляшет под американскую дудку». В целом тему не форсировали.

И здесь мы переходим от внутриполитических причин всего этого «биг-бада-бума» к внешнеполитическим.

Сейчас идёт довольно жёсткое противостояние Соединённых Штатов и Китая. По множеству направлений — от ситуации с Huawei до идеи Economic Prosperity Network как попытки сколотить антикитайский экономический блок. Сюда же попытки заявлять, что все погибшие от COVID-19 — жертвы китайских коммунистов, которые никого не предупредили вовремя.

«И вообще, случайно ли всё это?».

Через какое-то время это можно будет смело назвать новой холодной войной. Естественно, в такой ситуации двум корейским государствам задаётся вполне конкретный вопрос: «Ты кому друг — мне или медведю?».

(Фото: Ahn Young-joon)

Север — за Китай, Юг — за США?

С Северной Кореей всё относительно просто. Отношения Кима с Трампом находятся в некотором тупике. Северяне постоянно подчёркивают, что хорошие отношения двух человек — это не хорошие отношения двух стран. Впрочем, хотя американцев они периодически честят, — Трампа по имени не называют, и времена второго раунда «президентского рэп-баттла» ещё не наступили.

Про то, что северяне поддерживают Китай в вопросе о Гонконге, они пишут давно. Теперь они начали критиковать США именно за то, что те критикуют КНР. Тема торговой войны и американо-китайского противостояния начала появляться в северокорейских СМИ, чего раньше не было.

Северная Корея показывает, что она — одна из немногих стран региона, которая поддержит Китай, а не Штаты.

В Южной Корее ситуация более сложная. Китай — её ведущий торговый партнёр. Когда при Пак Кын Хе на Юге разместили элементы системы ПРО США, китайцы устроили им «весёлую жизнь». Как говорит китаист Георгий Кочешков, — «не-санкции». У всего, что только можно, «кончился срок», туризм стал накрываться, а южнокорейский бизнес в Китае закошмарил вселившийся в китайских чиновников «дух Онищенко».

Действующий ныне президент Мун Чже Ин более или менее вывел это на прежний уровень на условиях того, что система американской ПРО в Южной Корее больше не будет развиваться. Что при Пак Кын Хе поставили — то и будет, а больше нет. Кроме того, предпринимаются попытки при помощи возмущённых граждан блокировать ведущую на американскую базу дорогу, чтобы им приходилось даже солярку возить вертолётами.

Однако надо понимать, что китайцы могут устроить Югу очень большие неприятности — но неприятности, которые им могут устроить США, как экономические, так и политические и оборонные, потенциально гораздо больше. Южная Корея — важный союзник США.

Дональд Трамп и Мун Чжэ Ин (фото: Jacquelyn Martin)

Трамп может начать довольно болезненно «бить» по ошибкам президента Муна во внутренней политике и экономике. Он уже намекал про южнокорейский демпинг: «Не будь они нашим стратегическим союзником, мы бы уже ввели против них протекционистские санкции, как против Китая».

Американцы требуют, чтобы система ПРО начала нормально работать. Идёт долгий и жёсткий торг о том, сколько южнокорейцы должны платить за содержание американских войск. Трамп начал с пятикратного увеличения цены и остановился на 50 процентах. Южане ответили: «13 процентов — и ни процентом больше». Прошло уже полгода — но они ещё не договорились, кто сколько выкладывает за 2020 год.

В случае чего, США смогут оказать поддержку проамериканским силам в Республике Корея — тем более, что там вся элита училась в англоязычных странах. Поэтому Мун будет громко и гордо говорить про свою независимую внешнюю политику, но в итоге ему всё равно придётся сесть на американский стул. То, что он сядет на него бочком, а не с размаху, будет позиционироваться как дипломатическая победа.

Когда северяне сидят на китайском стуле, а южане — на американском, возникает грустный вопрос. Межкорейские отношения — это хорошо, но насколько они сейчас нужны? Не оказываются ли они в нынешней ситуации жёсткого обострения и поляризации попросту гирей на ногах обеих сторон?

Этот вопрос явно мучает всех — тем более, что в последние полтора года межкорейские отношения и так были в тупике.

Как из этого будет выкручиваться президент Мун, он же левый популист и демонстративно дистанцируется от США?

Мун Чже Ин тем самым оказался в неприятном для себя положении. Как умелому политику, ему пора делать поворот и «садиться на американский стул». Но значительная часть его электората — реально левая. И подобных кульбитов она ему не простит.

И тут возможна интересная игра. Одно дело, если Сеул просто берёт и говорит: мы размещаем у себя американские ракеты. Совсем другое — если Мун публично сокрушается: видит Бог, мы хотели как лучше, мы до последнего предлагали северянам очередные торжественные мероприятия и жить дружно, но они нас не послушали и совершили ужасную провокацию.

Например, ударив «градами» по несчастным, честным правозащитникам, которые просто запускали воздушные шарики.

И ракеты уже размещаются не просто так, а как вынужденный ответ на жуткую жестокость северокорейцев. И это уже может как-то прокатить для его электората.

Я отношусь к Муну со смешанными чувствами, потому что считаю его не левым политиком, а левым популистом. Который проводит левую политику в основном из соображений фракционной борьбы в стиле «если Евтушенко против колхозов, то я буду за». Но в «игру престолов» он действительно играет очень круто — и очень классно.

Держать 60-процентный рейтинг на третьем году правления — такое раньше в Южной Корее ни у кого не получалось. Обычно к этому времени рейтинги стабильно сыпятся под разговоры об очередном «худшем президенте в нашей истории». Муну частично помогает то, что его оппоненты справа, за вычетом сидящей в тюрьме Пак Кын Хе, — ещё более одиозны и ему не соперники. Но и без того он очень грамотный и тонкий политик.

То есть можно ждать полного разрыва между Севером и Югом?

Я надеюсь, что всё перечёркнуто не будет.

Нужно понимать, что северян всё это действительно достало, а правозащитники Пак Сан Хака действительно перегнули палку и потеряли берега. Но это дополняется и внешнеполитическими причинами, необходимостью реагировать и подстраиваться к изменению ситуации в рамках американо-китайского противостояния.

Это на самом деле печально. На каком-то этапе Трамп и Ким действительно выработали некий консенсус. Я очень надеюсь, что он более или менее будет сохранён. Отношения Севера и Юга могут вернуться на уровень обострения — но важно, чтобы это не слишком влияло на уровень американо-северокорейских противоречий.

Они пока что соответствуют российско-китайской концепции «двойной заморозки»: когда обе стороны воздерживаются от действий, которые жёстко обостряют ситуацию. США не проводят крупномасштабных учений у границы — КНДР не проводит ядерных испытаний и ракетных пусков.

Если северяне запустят что-то большее, чем ракету малой дальности, — это будет обидно и больно.

Хотел бы чуть вернуться к пресловутым листовкам и шарам. Если южные радикалы запускают их постоянно — почему настолько большое возмущение произошло именно сейчас?

Во-первых, это партия в полмиллиона листовок. Во-вторых — это их контент. Он ударил по Киму не как по государственному деятелю, а как по человеку. Одно дело — про кирпич и политрука, другое — «список любовников Крупской» с «живописными подробностями».

Касательно «Борцов» Пака — до сих по не очень понятно, кто именно их финансирует и сколько денег оседает в их карманах. Неясно и то, сколько листовок реально долетает до Северной Кореи. Изрядное количество падает на южной территории и в полосе демилитаризованной зоны, создавая даже экологические проблемы: никто не убирает сотни тысяч глянцевых листовок, которые падают с неба всё новыми и новыми партиями.

Ещё у них был дивный план насыпать рис в пластиковые бутылки и кидать в море — чтобы их выносило к северным берегам. Дескать, голодные рыбаки их поймают, выловят и будут есть. А в рисе найдут флешки, сунут в компьютеры и узнают Страшную Правду.

А у северокорейских рыбаков настолько распространены компьютеры?

Даже если у того рыбака или знакомых/родственников вдруг есть компьютер — на Севере они распространились теперь достаточно хорошо, — прочитать с флешки он вряд ли что-то сможет. В КНДР государственная кибербезопасность предполагает тотальное применение электронных подписей.

Ты можешь открыть на своём компьютере только созданные на нём файлы или файлы, имеющие чью-то конкретную электронную аутентификацию. Файлы с «левой» флешки прочесть будет невозможно без помощи нелегальных местных хакеров.

Ещё интересно, что места запуска шаров на Юге почему-то совпадают с очагами африканской чумы свиней. Северяне по свою сторону о таком не сообщают, но южная пресса регулярно подозревает: если молчат — значит, там всё плохо. Если надеть шапочку из фольги — можно связать одно с другим. Могут же! Но не будем уходить в конспирологические дебри.

(Фото: Jun Michael Park)

Я так понимаю, что у «Борцов» неплохая «крыша» и просто так подступиться к ним Муну даже при желании было бы непросто?

При желании — достаточно просто. Есть помянутый выше закон о нацбезопасности с его прекрасной формулировкой «деятельность, приносящая пользу врагу».

При военных правительствах на Юге так карали профсоюзных активистов и забастовщиков. Логика была железная: борясь за улучшение жизни рабочих, вы тем самым подрываете экономический рост компаний и всей страны. А значит — льёте воду на мельницу Севера, и вообще вы все агенты КНДР.

Если брать неформальный баланс сил и группировок, то возможности Муна надавить тоже не кажутся такими уж слабыми.

Он недавно очень быстро, жёстко и эффективно разделался с крайне неприятным противником, пастором Чон Гван Хуном. Глава очередной ассоциации церквей, редкостный консерватор и антикоммунист, и ещё более редкий мракобес. Недавно он проводил массовые митинги против Муна, невзирая на эпидемию COVID-19. Объявлял, что Господь поведал ему: Мун — шпион КНДР, получивший от Кима задание развалить страну. А он, как особо праведный сын Господа, должен вершить над ним праведный суд! Ещё пастор Чон утверждал, что его дыхание изгоняет коронавирус и потому на его массовых митингах никто не заразится.

В итоге сначала его митинги запретили в связи с эпидемией. Затем пастора посадили за нарушение закона о выборах и добавили за противление карантинным мерам. А пока он сидит, в рамках реновации собираются снести его церковь и построить на её месте жилой комплекс на две тысячи семей.

Когда Муну надо — он принимает решение и давит опасных оппонентов быстро и резко. Кстати, пастор Чон и «правозащитники» Пака — люди близких взглядов, а также похожи по степени безумия и одиозности.

Для меня эта история — как раз проверочный кейс. Если бы Мун действительно занялся вопросом, проблема с листовками была бы решена.

(Фото: Nicholas Lawson)

Теперь будем смотреть. Северяне могут занять демилитаризованную зону, выйти из военного соглашения, но всё это, скорее всего, останется в рамках войны слов и возвращения к ситуации примерно на 2015 год. Главное — чтобы не случилось реальных перестрелок и вооружённых провокаций.

Критическая дата — 25 июня. Семьдесят лет начала Корейской войны, когда Пак и «Борцы» собираются запустить на Север миллион листовок.

Константин Асмолов, интервью брал Алексей Костенков.

Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.

Комментарии 0
Оцените статью
WARHEAD.SU
Добавить комментарий