Новый спикер парламента Ирана: что это значит для Центральной Азии?

В последних числах мая в иранской политической системе произошли серьезные, но вполне ожидаемые изменения. Впервые за 12 лет в стране сменился глава парламента. На смену Али Лариджани пришел бывший мэр Тегерана Мохаммад-Багер Галибаф, ранее занимавший должность командующего военно-воздушными силами Корпуса стражей исламской революции (КСИР).

Консерваторы у власти?

Напомним, в феврале в Иране прошли парламентские выборы, в результате которых консерваторы одержали уверенную победу, заняв 75% мест. Таким образом, президент страны Хасан Роухани получил оппозиционный парламент. Победа консервативного крыла страны не стала удивительной ни для президента и его окружения, ни для населения, ни для изучающих Иран экспертов, которые и прогнозировали победу консерваторов. При этом лишь немногие предполагали, что победа будет настолько уверенной.

Уйти, чтобы остаться

Мохаммад-Багер Галибаф давно стремится к высокому посту. Он трижды (в 2005, 2013 и в 2017 гг.) избирался на пост президента и всякий раз терпел неудачу. Не исключено, что он предпримет попытку вновь избираться, тем более что президентские выборы в Исламской республике пройдут менее, чем через год – в мае 2021-го. К тому же, у него в руках появилась уникальная возможность, когда он не на словах, а на деле попробует продемонстрировать эффективность своей работы. 

Примечательно, что Галибаф, выдвигая свою кандидатуру на президентских выборах 2017 года, во время избирательной кампании обещал уйти из политической жизни страны в случае очередного проигрыша. Спустя некоторое время Галибаф действительно покинул пост мэра столицы, однако в большой политике решил все же остаться. Более того, он активизировался с целью возглавить парламент страны, что в итоге ему и удалось сделать. 

На фоне невыполненных обещаний

Еще сравнительно недавно казалось, что консерваторы на долгое время потеряли доверие своих избирателей, тем более что результаты последних выборов – президентских 2013 и 2017 гг. и парламентских 2016 года это отчетливо продемонстрировали. Однако реформистам не удалось в полной мере сдержать обещания, касательно уровня внутреннего благополучия страны. Невзирая на проводимые президентом Ирана Роухани и его окружением реформы по постепенному смягчению внутрисоциальных норм, в которых общество нуждалось равно, как и в экономическом благополучии, ныне действующей иранской власти не удалось достичь поставленных целей.

В результате в Иране фактически сформировалась тенденция, когда каждые 8 лет передается эстафета от реформаторов к консерваторам и наоборот. Так было в 1997, 2005, 2013 годах. Судя по результатам парламентских выборов похожее произойдет в 2021 году, а если ныне пришедшие в парламент консерваторы не сумеют выйти из сложившегося положения, то 50-летие Исламской республики встретят уже реформисты.

От тактики к стратегии

На данном этапе, перед Галибафом стоит непростая задача – укрепиться во власти. Стать спикером Меджлиса – еще не победа в полном смысле этого слова, ему необходимо привести своих консервативных сторонников на все ключевые позиции в стране, заручиться безоговорочной поддержкой Верховного лидера, и только тогда цель можно считать достигнутой.

Для этого прежде всего он намерен сосредоточиться на решении проблем внутри страны. Учитывая иранскую внутриполитическую специфику, в которой парламент имеет больший вес, чем правительство, Галибаф будет принимать участие в обсуждении всех ключевых вопросов. Вероятно, что он воспользуется этим рычагом и попробует оказать давление на президента, тем самым зарабатывая себе очки среди потенциального электората на предстоящих выборах 2021 года. Более того, он может планомерно перейти на новые рубежи, активно занимаясь и внешнеполитическими вопросами, которые наряду с социальными проблемами являются наиболее значимыми. 

Внешнеполитическая игра Галибафа

Какой будет внешняя политика при консерваторах в Иране догадаться несложно. Однако в силу того, что Иран находится в положении, отдаленно схожем с ситуацией 2012-2013 гг., то, вероятнее всего, Галибаф предпримет ту же попытку, что и Роухани на первых порах своего президентства – начнет договариваться. Этот сценарий вполне предсказуем в силу одного значительного нюанса – Галибаф прагматик до мозга костей. Он может позволить себе вести агрессивную риторику, при этом, когда речь идет о реальном положении вещей, громкие слова превращаются в договороспособность. 

В то же время он понимает, что и президент Роухани был точно таким же прагматиком, который активно стремился вывести Иран из международной изоляции и улучшить его экономическое благосостояние, тем более в определенный период времени ему это удалось достичь. Но в какой-то момент что-то пошло не так, и в результате Исламская республика вновь переживает не самые лучшие времена. 

Но именно Галибаф был одним из немногих консерваторов, поддержавших проведение переговоров между Ираном и группой стран «Большой шестерки». В мае 2017 года, он прямо заявил, что «благодаря его правительству иранский народ сможет одержать победу над США с помощью действий и экономической силы, а не лозунгами». Подобное заявление можно расценить как: 

а) приветствие стремления достичь цели реальными делами, а не ограничиваться бесполезным популизмом, чем занимаются многие его соратники из консервативного крыла;

б) необходимость сотрудничества с Западом до тех пор, пока это возможно. Эти два вывода дают нам основания полагать, что Галибаф в корне отличается от президента Ахмадинежеда (2005-2013), с которым его часто сравнивают многие политологи. 

Возможно, новый спикер распишет свою внешнеполитическую дорожную карту, в которой одновременно будет место и отношениям с Евросоюзом, и укреплению контактов с ЕАЭС, и развитию торгово-экономических связей с Китаем. Но в этой парадигме особенно важно обнаружить, какую роль намерен отвести Мохаммад-Багер Галибаф в отношениях Ирана со своими соседями по региону. 

Ближний сосед – лучше дальней родни?

Вообще контакты и связи с соседями для любой иранской власти являются основополагающими. Во всяком случае так всегда утверждает МИД Исламской республики.

Впрочем, это не более, чем слова. Цифры товарооборота показывают, что отношения Ирана со странами той же Центральной Азии если и подвергаются диверсификации, то в отрицательную сторону. 

С 2014 года товарооборот между Ираном и Казахстаном, к примеру, сократился втрое. Это следует из данных Комитета по статистике Министерства национальной экономики РК. Если пять лет назад взаимная торговля между двумя странами оценивалась почти в $1 млрд, то по состоянию на 2019 год этот показатель сократился до $302 млн.  

Похожая печальная статистика наблюдается и во взаимоотношениях с остальными странами ЦА. Возможно, что здесь негативную роль сыграло санкционное давление США на Иран. Но и в годы жесточайшего санкционного периода в пору президента Ахмадинежада, экономические отношения Исламской республики со странами Центральной Азии не регрессировали так сильно.

Учитывая этот факт, можно предположить, что Галибаф займется реконструкцией взаимоотношений с республиками ЦА. К тому же, в Иране не раз признавали огромный потенциал этих контактов, вопрос лишь в желании. С возвращением консерваторов в иранский парламент и вероятным их возвращением в правительство у Ирана прибавится стремления в развитии отношений с акторами центральноазиатского региона, однако мяч уже будет не на иранском поле. 

Ia-centr.ru является свободной площадкой для обмена мнениями. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.