Яблоко от яблони
Точные обстоятельства рождения Уильяма Франклина нам неизвестны. Даже год рождения — 1730-й или 1731-й — дата весьма примерная. Дело в том, что он был незаконнорожденным. Ни имени, ни рода занятий его матери мы не знаем.
Мальчика воспитали в семье Бенджамина Франклина наряду с другими, законными детьми. После смерти от оспы в 1736-м году младшего сводного брата Фрэнсиса Фолжера шестилетний Билли остался единственным сыном одного из наиболее известных американцев того времени: журналиста, издателя, учёного с хорошими перспективами на госслужбе (через год Бенджамин Франклин стал почтмейстером Пенсильвании). Отец души не чаял в Уильяме: купил малышу пони, нанимал лучших учителей. Даже посвящение «дорогому сыну», с которой начинается знаменитая «Автобиография» Франклина, обращено именно к нему.
Прежде чем пойти по проторенной отцом стезе юриста и государственного служащего семнадцатилетний Уильям вступил в британскую армию. На британо-французском пограничье как раз разворачивалась «Война короля Георга» — один их отголосков европейской войны за австрийское наследство. Зиму 1746-47 годов молодой Франклин в звании капитана колониальных войск провёл в лагере под Олбани в ожидании так и не пришедшего подкрепления из-за океана. В мае 1747 года его отправили в Филадельфию — участвовать в облавах на дезертиров. В 1748–м он сопровождал известного переговорщика с индейцами Конрада Вейзера на переговоры о заключении союза между Пенсильванией и десятью индейскими племенами.
Военная служба Уильяму нравилась, но он всё-таки принял решение остаться на «гражданке», возле отца.
Бенджамин Франклин с сыном Уильямом
Именно Уильям помогал отцу в знаменитом опыте с воздушным змеем в июне 1752 года, когда старший Франклин определил электрическую природу молнии. Он же сопровождал Бенджамина в 1757 году во время визита в Великобританию. По протекции отца в 1763 году 33-летнего Уильяма Франклина назначили губернатором колонии Нью-Джерси. Позже Бенджамин не стеснялся лоббировать интересы сына во время долгого пребывания Лондоне и даже взял на воспитание его нелегитимного отпрыска — Уильяма Темпла Франклина.
«Дом разделившийся»
Однако по мере того как ухудшались отношения между североамериканскими колониями и Лондоном, портились и связи между Бенджамином и Уильямом Франклином. Отец даже стал давить на сына, призывая его демонстративно уйти в отставку или сделать всё, чтобы британцы уволили его со службы. Уильям впервые за долгое время не стал следовать его советам.
Последний раз два Франклина встретились в мае 1775 года, через месяц после начавшейся битвами при Лексингтоне и Конкорде войны. Примирение не состоялось. Уильям в переписке с высокопоставленными британским чиновниками прямо отмечал, что за действиями смутьянов в колониях стоят интересы Франции.
По иронии судьбы его отец вернулся на родину только для того, чтобы через год отправиться в Париж — вести переговоры о военном союзе.
Непреклонный губернатор стал костью в горле для восставших: новые власти он ни во что не ставил. Пока отец предлагал Декларацию независимости Второму континентальному конгрессу, сына взяли под стражу, а потом и вовсе поместили в тюрьму, из которой выпустили лишь через два года — по обмену пленными. За это время в Нью-Йорке умерла его жена — как писал сам Уильям Франклин, «от разрыва сердца». В одночасье губернатор потерял всё: отца, супругу, сына (его забрал с собой в Париж революционный дед). Имущество тоже реквизировали новые власти.
Беженцы-тори
У таких людей, как он, был один путь — в Нью-Йорк, где располагалась штаб-квартира британского военного командования. Их называли «беженцами» (refugees). И они, как и младший Франклин мечтали отомстить. В этой среде Уильям стал признанным политическим лидером.
Война под ковром
Объявившись в Нью-Йорке, Уильям Франклин предложил свои услуги генералу Генри Клинтону, командовавшему британскими войсками в Северной Америке. Смысл предложения был в следующем — сформировать из американских лоялистов автономную военную силу со своими командирами, лишь формально подчиняющуюся британцам. Себя младший Франклин видел командиром новой армии. Добровольческие отряды «людей короля» и так возникали то тут, то там, но действовали разрозненно. Однако такая инициатива генералу Клинтону пришлась не по душе. Самодеятельности местных он не доверял.
Лоялисты казались ему странным контингентом. Они вроде были на стороне короны, но в то же время требовали самостоятельности. Сторонники независимости когда-то начинали с того же самого, а закончили открытым бунтом.
Попробуй, доверься этим американцам!
Тем более, что предложение Уильяма до боли напоминало идеи, с которыми ранее выступал его отец, — широкая автономия колоний под эгидой британской монархии.
Не без оснований британское командование опасалось ещё одного следствия «американизации» войны. Дать лоялистам автономию — значило дать добро на террор в отношении «патриотов» и открыть широкий простор для сведения личных счётов. Взаимные набеги «патриотов» и «лоялистов» к тому моменту уже стал обыденностью. Повстанцы охотились на «беженцев», выслеживали и вешали реальных и мнимых шпионов, а лоялисты проявляли лютую жестокость, нападая на населённые пункты противника.
Сами лоялисты — и Уильям Франклин в их числе — упрекали британское командование в заносчивости и непонимании страны, где им пришлось вести войну. Так, в том же Нью-Джерси их позиции были весьма сильны: и офицеры, и солдаты Континентальной армии чувствовали себя очень неуютно. Поэтому бывший губернатор колонии надеялся создать именно здесь ядро своей будущей армии и недоумевал, почему Клинтон медлит.
Сам Франклин в том же году организовал собственное парамилитарное формирование из фермеров Нью-Джерси. Приносила информацию и сформированная им шпионская сеть на территориях, занятых повстанцами. Однако амбиции сына Бенджамина Франклина этим не ограничивались.
Одним из главных союзников Уильяма Франклина в подковёрной борьбе с Генри Клинтоном стал генерал Уильям Трайон, бывший губернатор Нью-Йорка, прославившийся кровавым и жестоким рейдом в Коннектикуте летом 1779 года. Трайон, командовавший колониальными частями в составе британских войск в Америке, был не только практиком, но и теоретиком террора как метода войны. Набеги против «женщин и детей» осудил Джордж Вашингтон и не принял генерал Клинтон — но не блестяще образованный сын величайшего американского просветителя.
Ужас и моральный террор
Дело было не только в стремлении не злить важного союзника в аппаратной борьбе. Добиваясь создания автономной военной силы, Уильям Франклин позиционировал себя как лидер и защитник сообщества лоялистов. А это сообщество чувствовало себя ущемлённым. «Патриоты» отказывались обращаться с ними по законам войны как с солдатами противника, считая «предателями». Британское командование о своих союзниках особо не заботилось, оснащая кое-как и не предпринимая никаких мер, чтобы прекратить террор и акции запугивания верных короне людей со стороны повстанцев.
«Хорошо, — решил тогда Франклин-младший сотоварищи, — как вы относитесь к нам, так и мы к вам», — и начал требовать от британцев акций возмездия.
Например, после того как повстанцы в первый год по его приезде в Нью-Йорк захватили несколько лоялистов в Коннектикуте, Уильям Франклин добился от Клинтона того, чтобы в заложники взяли равное количество жителей колонии.
Два года Уильяму пришлось вести бюрократическую войну с генералом Клинтоном за право создать общеамериканскую организацию лоялистов. И лишь усилия влиятельных друзей в Лондоне позволили обойти непреклонного командующего. К концу 1780-го казалось, что эту битву удалось выиграть — добро на создание «Совета ассоциированных лоялистов» (Board of Associated Loyalists) под руководством Франклина дал лично король.
Свои действия эта организация должна была согласовывать с генералом Клинтоном. Однако на деле, как отмечают историки, контроль почти не осуществлялся, когда речь шла о набегах на побережье Нью-Джерси и Новой Англии.
А именно этим в основном люди Фраклина и занимались: корсарские операции вдоль побережья, угоны скота да атаки на фермы и городки в стиле «напал–убежал». Плюс неизбежная в таких условиях вендетта. Такая война приобретала всё более личный характер, но особого влияния на пятом году боевых действий эта партизанщина уже и не могла оказать. С другой стороны, действия организации Франклина так и не приняли общеамериканский размах.
Конец вольнице Франклина-младшего положил инцидент, в котором судьбы его и его отца опять переплелись. Поражение при Йорктауне в октябре 1791 года обозначило скорый выход Великобритании из войны. В апреле 1782 года в Париже начались мирные переговоры. В американской делегации главную роль играл Бенджамин Франклин.
Бенджамин Франклин
В то же самое время — а именно 12 апреля 1782 года — группа лоялистов (как считается, по личному распоряжению Уильяма Франклина) повесила Джошуа Хадди, капитана ополченцев округа Монмут. С ним у «людей короля» были старые счёты, но инцидент с казнью пленного вышел далеко за пределы нью-джерсийский разборок. Расправу тут же осудил Джордж Вашигтон.
Горячие головы среди американских революционеров жаждали мести. Решено было жребием выбрать британского офицера, которого бы казнили в ответ. «Несчастливую» бумажку вытянул не кто-нибудь, а сын бывшего лорда-мэра Лондона сэра Чарльза Асгилла. Повесь американцы его — в нарушение условий капитуляции при Йорктауне — и переговоры в Париже могли сорваться к удовольствию Франклина-младшего и его соратников, понимавших, что от этого мира они потеряют всё. В первую очередь — свою страну.
Неизвестно, планировал ли Франклин-младший сорвать переговоры, или вся эта история стала лишь результатом причудливого стечения обстоятельств. Однако выйти из кризиса удалось лишь благодаря вмешательству французской дипломатии. Британское командование, в свою очередь, осудило «несанкционированные акты насилия» и распустило Board of Assosiated Loyalists. Уильям эвакуировался в Лондон.
Уильям Франклин
Лояльный сын
Парижский мир 1783 года стал блестящей победой для старшего Франклина и поражением для его сына, который пытался уже в Лондоне убедить британцев продолжить войну. Около сотни тысяч лоялистов и членов их семей вынуждены были, как и он, покинуть Соединённые Штаты. Судьба сына одного из основателей этого государства, фигуры, ставшей образом «идеального американца», — лишнее доказательство, что речь шла не просто о «войне за независимость», но о гражданском конфликте в самих 13 колониях.
Как и всякая другая, американская революция сопровождалась гражданской войной, где сын шёл на отца, — в буквальном смысле этой библейской фразы.
Если для Бенджамина Франклина речь шла о создании нового порядка, основанного на представлениях о том, что «все люди созданы равными и наделены их Творцом определёнными неотчуждаемыми Правами», то его сын оставался верен системе ценностей Старого порядка, в центре которой стояла фигура монарха.
Американские историки отмечают ещё одну деталь, которая позволяет понять лоялистские симпатии Уильяма, — таким его воспитал отец. Бенджамин Франклин, долгое время живший в Лондоне и восхищавшийся английской культурой, взрастил в этом духе и своего сына. Причиной трагедии семьи Франклинов стало не то, что Уильям превратился в «предателя» нового государства, а в том, что Бенджамин принял более радикальную точку зрения.
Бенджамин Франклин возвращается из Европы в Филадельфию
Завершение войны так и не привело отца и сына к примирению. В 1788 году в своём завещании Бенджамин Франклин лишил Уильяма большей части наследства. Примириться верный британской короне сын отца-основателя США смог лишь со своим собственным сыном — Уильямом Темплом. По уже заведённой в роду Франклинов традиции бывший губернатор Нью-Джерси взял на воспитание его незаконнорожденную дочь — Эллен. Как говорят, он очень радовался, наблюдая в ребёнке черты, напоминающие о её великом прадеде.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.