Кризис коммуникации

Проблема взаимодействия между различными слоями общества и между государством и гражданами становится все более заметной и актуальной. Именно этой теме была посвящена экспертная дискуссия, организованная ЦСП «Платформа» совместно с  Центром политической конъюнктуры и Российской ассоциацией по связям с общественность ( РАСО). В дискуссии участвовали социологи, представители медиа, PR-индустрии и политологи. А парадокс мероприятия заключался в том, что сами участники дискуссии воспроизвели проблемы, которые и были предметом встречи.

Разные языки

Так получилось, что в мероприятии приняли участие абсолютно разные люди: с разным профессиональным опытом, с разным видением проблемы коммуникации, а также с разным понятийным аппаратом. Дихотомия возникала уже на этапе формирования предметного поля. Например, один из модераторов дискуссии генеральный директор ЦСП «Платформа» Алексей Фирсов в своем вступительном слове сконцентрировался на проблеме взаимодействия различных социальных групп между собой: «Исходная гипотеза состоит в том, что общество, в котором мы находимся (хотя общество тоже достаточно искусственное понятие) разделено на социальные кластеры, группы, которые замкнуты сами на себя. Взаимодействие между ними крайне минимизировано. Нет функции посредника, который это взаимодействие бы осуществлял», — отметил Фирсов.

Директор Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков остановился в первую очередь на описании работы акторов-посредников между гражданами и теми, кто принимает политические решения. По его мнению, сначала нужно разобраться эти посредники выполняют свои функции: «Откуда он собирает информацию, что на самом деле хочет народ? Он открыл ту же самую газету, увидел там данные социологов, и сказал: а, вот, народ хочет вот этого. И пошел репрезентировать, с утра до вечера, или с 12 до 16 часов», — отметил Чеснаков. Аналогичная ситуация, по мнению Чеснакова, складывается и с журналистами и политтехнологами: „«Политтехнологи сначала формируют пространство, которое им дали задание освоить и осмыслить. Превращают его в искусственную модель. А в момент встречи с реальностью говорят: „Что-то не то, не получается“. Так вы же влезли уже в это пространство, вы его исказили. Разрыв коммуникации происходит из-за того, что вы уже работаете с искаженным пространством. Что вы от него хотите? Вам люди говорят то, что вы уже вложили им в головы. И вы получаете от них уже „творчески“ переработанную картину, которая не соотносится с реальностью», — добавил эксперт.

Третий модератор исполнительный директор Евразийского центра интеграционных исследований и коммуникаций Станислав Наумов обозначил причины разрывов через категорию управленческих рисков: "«Вместо того, чтобы проанализировать, как существующая регуляторика покрывает возникшую вновь проблему, мы идем по пути нового запрета. Это самое простое решение, вместо того чтобы разобраться, нельзя ли как-то оптимизировать существующие подходы», — сказал Наумов.

Участники дискуссии использовали разные понятия, а в общие категории зачастую вкладывался разный смысл. Все это привело к тому, что все говорили о разном и на разных языках, что, безусловно, затрудняло процесс коммуникации о проблемах коммуникации.

Попытку преодолеть категориальный разрыв в ходе дискуссии предпринял Директор Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС Дмитрий Рогозин. По его мнению, выход можно найти в радикальном отказе от теоретических конструкций и уходе в плоскость этнографической практики: сперва описывать реалии и только потом давать им ярлыки. Но и в этом предложении невооруженным взглядом прослеживается позитивизм, присущий людям с социологическим бэкграундом. Не все участники встречи были готовы согласиться с таким подходом.

Разные языки и понятийный аппарат вели к тому, что каждый участник дискуссии, беря слово, затрагивал тот участок проблемы, который был понятен и интересен именно ему. В результате было услышано множество версий, затронуты разные аспекты проблемы, но в многоголосии дискуссия между участниками так и не зародилась.

Разные проблемы

Заявленную проблему участники также видели совершенно по-разному. Социологи концентрировались на вопросе понимания общества. Какие инструменты позволили бы нам изучить его, существует ли методологический кризис в социологии, который не позволяет нам понимать, а что же конкретно говорят люди. «Диагностировать разрывы нужно в местах разрыва, а не в среднем по полотну. Там, где есть непонимание. Анализируя то, как люди говорят о конфликте, то, как они обозначают свою позицию, позицию контрагента. И проблема исследовательской практики в том, что мы слишком часто овеществляем социальные категории, задаем их на входе в исследование и сбиваем его фокус», — говорила в своем выступлении руководитель направления социологических исследований ЦСП «Платформа» Мария Макушева.

Меня как политолога интересовал вопрос взаимоотношения власти и общества в процессе коммуникации. На АК мы подробно описывали, как государство формирует новую коммуникационную среду, и к чему это приведет. Именно поэтому в ходе дискуссии я пытался акцентировать внимание на этом участке заявленной темы.

Исполнительный директор РАСО Юлия Грязнова описала проблему через ролевые установки участников, которые задаются в самом начале диалога. И основной трудностью является иерархичность в процессе коммуникации, где явно прослеживается сильные и слабые субъекты коммуникации: „«В любом диалоге мы сразу ищем, кто будет властью, а кто подчинением. У нас на тренингах есть общая игра, которая называется „горожане“. Мы играем в горожан. Потрясающе интересно увидеть, как люди моментально распределяются на функции. За 30 секунд кто-то становится властью, кто-то становится горожанами. Причем дальше вынуть их из этих ролей невозможно. Причем горожане согласны, что есть стоящая над ними власть. Они делегируют всю ответственность: идите решайте, а нас оставьте в покое. А власть отвечает: горожане, все, ушли в угол, у меня приемные часы в 12. И так говорят лучшие пиарщики страны, которые играют в эту игру», — отмечает Грязнова.

Президент Российской ассоциации политических консультантов (РАПК) Алексей Куртов обратил внимание на то, что изучая проблемы коммуникационных разрывов, необходимо концентрироваться на изначальных целях коммуникации. В таком случае можно будет понять природу этих разрывов, потому что неправильно установленная цель приводит к смещению выводов: "«Есть разрыв целей, а не самой коммуникации. Мы как-то пару лет назад изучали сайты знакомств. Tinder — гениальное изобретение. Есть возможность познакомиться, найти человека себе по тем параметрам, о которых ты мечтаешь. Но не работает. Потому что цель реальная коммуникации в Tinder — познакомиться, а декларируемая — найти себе спутника жизни. Опять же, коммуникация есть, разрыва в ней нет, но она не эффективна, потому что цели не совпадает. Поэтому, в случае знакомства, после 8-12 сообщений переписка глохнет. Все, что мы говорим по поводу коммуникативных разрывов, надо начинать с того, а какая была поставлена цель. И тогда нужно уже будет разбираться, есть там разрыв или нет», — отметил Куртов.

Также в ходе дискуссии была отмечена проблема смыслового наполнения коммуникации: «У нас много формальных институтов. Сейчас говорили СМИ, политические партии и некоммерческие организации и наши органы власти. Еще было создано много общественных палат, про которые забыли, консультативных советов при каждом исполнительном органе. У нас много институтов, у нас много каналов, но они действительно не работают, они не наполнены смыслом, они как бы имитируют эту деятельность. И возможно, действительно, дело заключается в том, что все социальные системы сейчас настолько дифференцировали, что они обособились друг от друга», — констатировала доцент кафедры теории и практики общественных связей РГГУ Елена Жукова.

И это только часть поднятых проблем. Во время дискуссии также были отмечены имитационный характер диалога, социальная поляризация, сегментированность аудитории и множество других аспектов темы.

Выход есть

Сразу после дискуссии у меня возникло чувство разочарования. Мы проговорили два часа, но не нашли точек соприкосновения и не продвинулись вперед. Эту проблему в заключительном слове зафиксировал и сомодератор дискуссии Алексей Чеснаков, сославшись на недавнюю статью Владислава Суркова «Долгое государство Путина»: «Сурков говорит о мерах, принимаемых время от времени для восстановления слышимости в процессе доверительного общения между верховным правителем и гражданами. Каковы эти антикризисные меры? Мы вроде бы все догадываемся, о чем идет речь, но внятное описание таких мер со стороны социологов и специалистов по теории и практики коммуникации на сегодня отсутствует. Отсутствие описания приводит к тому, что специалисты занимаются интерпретацией и оценками феномена без понимания в чем же этот феномен состоит. Вот мы все здесь сидящие поспорили, но так и не смогли прийти к единому мнению по базовым вопросам — все смыслы расплылись. Это показатель либо беспомощности нашего аналитического инструмента, либо, что еще хуже, показатель его отсутствия. А нам нужен такой аналитический инструмент. Почему? Потому что только при его наличии можно понять, как на самом деле развивалась страна последние двадцать лет, в чем содержание путинизма, какова стратегия власти, где ее успехи, а где — ошибки», — отметил Чеснаков.

Он также добавил, что исследователям этого вопроса необходимо фиксировать реальность, а не дополнять ее: «не надо додумывать за власть, не надо приписывать ей логику, которой на самом деле может и не быть. Нужно перестать заменять понимание реальности конструированием идеальных моделей. В области политических коммуникаций это одна из приоритетных задач», — добавил Чеснаков.

Формат дискуссии и ее перспективы

Пожалуй, для того, чтобы подступиться к теме разрыва коммуникаций, нам нужен был именно такой формат. Тема коммуникационных разрывов в российском публичном пространстве до этого практически не поднималась, и широкой экспертной дискуссии по теме также не было. Представители академического сообщества могли обсуждать вопрос в рамках круглого стола, но прикладных дискуссий я не припомню.

Такой поисковый формат без жестких рамок позволил выявить большое количество направлений в столь большой проблеме как коммуникационные разрывы. Наиболее очевидными для дальнейшего обсуждения являются:

— Субъекты коммуникации. Какие акторы принимают участие в этих процессах, каковы их характеристики, цели и задачи.

— Коммуникационная среда. В каких условиях проходит процесс коммуникации, по каким правилам?

— Средства коммуникации (каналы коммуникации). Какие инструменты используют акторы для взаимодействия друг с другом. Насколько они эффективны, какие проблемы существуют в этой сфере?

— Эффект коммуникации. Что получают акторы после взаимодействия друг с другом, и что является итогом процесса коммуникации?

— Инструменты анализа. С помощью чего можно изучать процесс коммуникации? Какие методологические установки являются наиболее эффективными?

Таким образом, первый шаг в осмыслении существующей проблемы сделан. Обозначены основные болевые точки, заданы векторы дискуссии. Главными условиями успеха дальнейшей коммуникации экспертов по этому вопросу являются: общий категориальный аппарат (о понятиях нужно не спорить, а договариваться), а также группировка экспертов по интересующим их аспектам дискуссии, которые были выявлены в ходе первой встречи.

Проблемы коммуникации есть, они понятны, и выход есть.

Михаил Карягин, политолог.