Грядущий ужас революции. Или СССР 2.0? Об угрозе гражданской войны

В предыдущем материале мы разбирались, насколько близко мы находимся от революции, а эта статья представляет собой рассуждение о том, насколько для нас неизбежна гражданская война, и можем ли мы избежать ее.

Позволю себе коротко напомнить выводы предыдущей статьи:



1. Существующая на сегодняшний день система государственного управления РФ постепенно деградирует, потихоньку создавая тем самым революционную ситуацию.

2. От более-менее серьезных волнений сегодня РФ удерживает авторитет действующего президента РФ, которому наш народ до сих пор верит.

3. С уходом В.В. Путина мы получим ничем не сдерживаемую революционную ситуацию.

В соответствии с вышесказанным, мы делаем вывод, что РФ находится на пороге больших перемен. Вопрос лишь в том, каким образом будут проводиться эти перемены: эволюционно или революционно?

Эволюционный путь может быть охарактеризован пословицей «Новая метла по-новому метет» и выглядит так: приходит преемник В.В. Путина и начинает всерьез менять внутренние «правила игры», инициируя такие изменения в существующей вертикали власти, которые развернут ее от деградации к совершенствованию. В этом случае зреющая революционная ситуация «рассосется» сама собой, никакой гражданской войны, конечно же, не случится, и это лучший путь, который для России можно придумать.

Возможно ли это? Теоретически – да, исторические прецеденты были. Так, например, можно вспомнить реформы Александра II – сей деятельный государь умудрился не только отменить крепостное право, но еще и провести масштабнейшие финансовую, судебную, земскую, цензурную, военную реформы, а равно и реформы высшего и среднего образования, да еще и городского самоуправления. Иными словами, Александр II умудрился влезть буквально всюду, и все улучшить, потому что, несмотря на то, что ряд его реформ были откровенно половинчатыми, но в целом они пошли во благо Российской империи.




Революционный путь будет выглядеть так: новый президент Российской Федерации не пойдет путем реформ, а попытается продолжать существующую внутреннюю политику, и вот здесь как раз революция не то, чтобы возможна, а скорее даже неизбежна. Вопрос будет стоять в том, повлечет ли за собой такая революция гражданскую войну?

Вопрос далеко не праздный, потому что гражданской войны мы должны избегать всеми возможными для нас способами. По той простой причине, что мы и в 1917-1922 гг. уцелели преимущественно потому, что наши противники, Австро-Венгрия и Германия, и сами находились на последнем издыхании и просто не имели сил воспользоваться последствиями революционного хаоса, в который погрузилась Российская империя. В то же время и наши союзники по Антанте были слишком заняты добиванием кайзера со товарищи (а затем – зализыванием ран, нанесенных им Первой мировой войной), чтобы отвлекаться на нас: но даже и в этих условиях, когда мир, по большому счету, был чрезвычайно занят своими делами и потому почти не уделил нам внимания, мы потеряли огромные территории, принадлежавшие ранее Российской империи.

А сегодня никакой мировой войны нет, и очень многие в Америке и Европе (да и, положа руку на сердце, в Китае) ни за что не упустят шанса окончательно низвести нас до уровня европейской/азиатской бензоколонки, если мы это им позволим. Гражданская война в России даст им такую возможность, так как в ситуации, когда какие-то группы будут бороться за власть вооруженной силой, может быть нарушено централизованное управление СЯС, да и прочие роды войск в полной их силе мы применить не сможем.

Следовательно, возникает вопрос – насколько нам угрожает гражданская война в случае, если все-таки начнется революция? Автор материалов о невозможности возврата в СССР 2.0, Виктор Каменев, уверен, что революция и гражданская война неразделимы. По его мнению, революционеры, придя к власти, обязательно начнут репрессировать своих противников и тем разрушат структуру власти, что и вызовет «войну всех против всех». Но это, конечно же, совершенно не так, потому что революция может привести к гражданской войне, а может и не привести, и тому есть множество исторических примеров. Возьмем знаменитую «бархатную» революцию в Чехословацкой ССР, состоявшуюся в ноябре-декабре 1989 г. Она началась в результате стихийных студенческих волнений, быстро переросших во всеобщую общенациональную забастовку, основным требованием которой являлся отказ от однопартийной системы коммунистической партии Чехии (КПЧ). А закончилась она тем, что в стране полностью сменился общественный строй, исполнительная и законодательная власть. Другими словами, в стране состоялась полномасштабная революция, а вот гражданской войны так не случилось: уже одно это полностью опровергает тезис о том, что революция и гражданская война неразделимы.

Для того чтобы понять, насколько нам угрожает гражданская война, давайте постараемся разобраться, в каких случаях революция приводит к гражданской войне, а в каких – не приводит.

Итак, тезис первый. До тех пор, пока правящая верхушка выражает интересы значимой группы населения, способной отстаивать свои интересы с оружием в руках, а революционеры собираются действовать вопреки этим интересам, гражданская война безальтернативна.

Дело в том, что власть предержащие за редким исключением неспособны расстаться с властью по собственной воле, и обычно готовы сражаться за нее до последнего солдата, а в описанном выше случае таковые для них есть. Такое мы видели в Ливии (борьба М. Каддафи), видим в Сирии (как бы ни было плохо общее положение дел, до появления там наших ВКС Б. Асад не складывал оружия) и много где еще. Но и в случаях, когда правящая верхушка не имеет воли к борьбе, прекращает ее и бежит, как это было в случае с Януковичем на Украине, то указанная нами выше группа населения, чьи важнейшие интересы ущемляются революционерами, находит себе новых вождей и все равно сражается (Донбасс).

Тезис второй. В тех случаях, когда правящая верхушка полностью утратила всякую поддержку в народе, шанс возникновения гражданской войны резко снижается, и зависит от расстановки политических сил внутри страны.

Давайте рассмотрим это на примере двух революций «сверху», причем обе они произошли в условиях, когда верховная власть полностью атрофировалась. Но при этом одна из них завершилась гражданской войной, а вторая – нет. Речь идет о военном перевороте 9 ноября 1799 г., в результате которого Наполеон Бонапарт превратился из революционного генерала в первого консула Французской республики и о февральской революции 1917 г. в Российской империи.

В чем сходство между этими двумя событиями? И в том и в другом случае власть полностью утратила поддержку во всех слоях и социальных группах общества – не нашлось никого, кто готов был бы сражаться за нее. В России дошло до того, что великие князья хором уговаривали Николая II отречься, то есть от него отступились даже члены его семьи. А положение Директории во Франции наглядно характеризует тот факт, что из 5 ее директоров двое сами участвовали в заговоре (Сийес и Роже-Дюко), а из трех остальных наиболее значительный Баррас, в преддверии переворота… по собственной инициативе обратился к Наполеону с предложением своих услуг. Баррас, по свидетельствам современников, был живым воплощением всех пороков человеческих, но в двух достоинствах – уме и храбрости – отказать ему было нельзя. Понимая, что обстоятельства складываются так, что ему невозможно удержать верховную власть, он предложил свои услуги Наполеону, в надежде сохранить при новой власти хоть какой-то политический вес. Кстати сказать, когда Наполеон отказал, Баррас совершенно безропотно удалился в свое поместье (правда, под конвоем драгун), навсегда покинув политическую арену.

В чем же разница?

Приход Наполеона приветствовали почти все социальные группы Франции. Солдаты армии, пролетариат и подавляющее большинство крестьян видели в нем человека, способного защитить завоевания Французской революции от реставрации Бурбонов, это тогда им казалось важнее всего, и потому они всячески приветствовали «генерала Бонапарта, вернувшегося из Египта чтобы спасти Республику». Кроме того, среди солдат Наполеон уже был крайне популярен за счет своих военных побед. В то же время французская буржуазия также приветствовала его появление: дело в том, что казнокрадство, «гибкость» законов и прочие непотребства, которые расплодила Директория, мешали развитию бизнеса – да и возвращение Бурбонов могло бы сказаться на кошельках буржуа самым малоприятным образом. Можно говорить о том, что буржуазия на тот момент изверилась в своей политической силе, но нуждалась в защите: поэтому к Наполеону накануне переворота только что очередь банкиров не выстроилась. Несли деньги, причем на принципах «бессрочности, бесплатности и безвозвратности», то есть совершенно даром.

А кто был против Наполеона? Ну, конечно, дворяне-роялисты, однако таковых было немного, как организованная сила они были разбиты Французской революцией раньше и не имели сил развязать гражданскую войну. Могли только строить заговоры и пакостить по мелочи – а кроме того, существовала ведь немалая группа дворян, пошедших на службу революции, для которых возвращение Бурбонов было смертельно в прямом смысле этого слова – и они, конечно, также поддерживали Наполеона. Еще была Вандея – область Франции, в которой по ряду причин среди крестьянства были сильно развиты роялистские настроения, там люди желали возвращения Бурбонов. Вскоре после начала Французской революции в Вандее началось повстанческое движение, существовало оно и при Директории и продолжилось после прихода к власти Наполеона: но именно по этой причине борьбу в Вандее никак нельзя считать гражданской войной, возникшей в результате революции Наполеона.

Так почему же революция Бонапарта не привела к гражданской войне? Очевидно, потому что он, в сущности, являлся компромиссом, который устраивал практически все значимые социальные группы и политические силы Франции – его приход давал каждой из них то, чего они желали, но не ущемлял их при этом сильнее, чем они готовы были терпеть.

А вот в случае февральской революции 1917 г. все было совсем по другому.




Да, царя убедили отречься, и это не повлекло за собой большой крови, а заговорщики – представители буржуазии – смогли захватить власть, сформировав Временное правительство. Но практически тут же возник другой, небуржуазный орган, дублирующий государственное управление: речь и идет о Петроградском совете рабочих и крестьянских депутатов. Возникла ситуация двоевластия, усугубившаяся тем, что ни та, ни другая стороны не смогли заручиться поддержкой вооруженных сил — фактически, они были Временным правительством развалены и уже никого не могли бы поддержать. Почувствовав, что центральные власти стремительно утрачивают способность контролировать ситуацию, подняли голову сепаратисты всех мастей, начиная с Центральной Рады, и все это, в конечном итоге, и привело к развалу централизованного управления государством и гражданской войне.

Другими словами, гражданская война проистекает вовсе не из-за каких-то мифических репрессий, которыми революционеры обязательно утеснят бывший правящий класс, о чем писал В. Каменев. Ну, не утесняли никого в Чехословакии, да и Наполеон во Франции вовсе не бросился уничтожать существующие иерерхии власти: он реформировал их, конечно, но реформа – не репрессии. Гражданская война может возникнуть лишь в случае, когда в стране есть несколько решительно настроенных политических группировок, которые готовы сражаться за свои интересы, и лишь в том случае, если они не смогут найти приемлемый для всех компромисс.

Приведенные выше примеры свидетельствуют об одном: революция может не вызвать гражданскую войну при соблюдении двух условий:

1. Существующая государственная власть должна полностью утратить доверие всех слоев и политических групп общества настолько, что ни у кого и мыслях не было вставать на ее защиту;

2. В стране не должно быть сильных и готовых к вооруженной борьбе политических групп, чьи интересы взаимопротиворечивы: либо же такие группы есть, но имеется также и некая сила, способная привести их к разумному компромиссу. Последнее очень важно: вне всякого сомнения, интересы буржуазии и пролетариев Франции времен Наполеона были весьма различны, но власть Бонапарта поддержали и те и другие.

А вот теперь, уважаемые читатели, когда мы разобрались с условиями возникновения гражданской войны, давайте попробуем спрогнозировать политическую ситуацию в РФ на случай, если будущий президент Российской Федерации, который когда-нибудь сменит на этом посту В.В. Путина, окажется неспособным реформировать государственное управление сверху, и тем самым окончательно завершит создание революционной ситуации в России.

Так кто у нас тут правящий класс?

С одной стороны, ответ вроде бы очевиден. Мы живем при капиталистическом строе, значит правят нами капиталисты, буржуазия. И вот они-то, по мнению многих читателей, и представляют собой ту силу, которую невозможно своротить без вооруженного конфликта, без гражданской войны, потому что за свои заводы и фабрики будут сражаться до последней капли крови.

Однако, по мнению автора настоящей статьи, такой подход очень упрощен: в реальности же ситуация намного сложнее и, одновременно, интереснее.

Дело в том, что капиталисты в России вовсе не представляют собой какой-то монолитный социальный слой: очень уж они разные, эти «владельцы заводов, газет, пароходов». Ведь кто такой капиталист? Человек, который владеет средствами производства, и на которого работают другие люди, наемные работники. Вот и получается, что Леонид Михельсон, чье состояние превзошло 18 млрд. долл., и который, возможно, является самым богатым гражданином РФ – капиталист. И какой-нибудь Василий Сергеев, владелец автомастерской, в которой он вкалывает наравне с двумя нанятыми им работягами – тоже капиталист. Однако есть ли у этих двоих капиталистов хоть какие-то общие интересы? Кроме естественного стремления сохранить то, что им принадлежит – пожалуй, что и нет.

Рискнем высказать мысль, которая может кому-то показаться крамольной: множество российских капиталистов очень недовольно существующей системой государственного управления. И причины этого очень просты:

1. Активно толкая отечественного производителя к конкуренции с западным (ВТО и т.д.), государство не обеспечивает равных условий для такой конкуренции. В сравнении с иностранным предприятиями отечественный производитель испытывает куда более сильный дефицит денежных средств — в нашей стране товарооборот обслуживает примерно вдвое меньше денег (на рубль товара), чем на Западе. В итоге инвестиции и банковские кредиты в нашей стране значительно менее доступны, но стоят дороже, а условия работы – сложнее из-за дефицита оборотного капитала (хронические неплатежи заказчиков и т.д.);

2. Перманентная угроза финансового кризиса. Не секрет, что государство использует курс рубля к доллару как «палочку-выручалочку» на любой случай: мы уже многократно объясняли принцип работы этого механизма, но повторим еще раз. Государство получает большой процент, ренту, с продажи энергоресурсов за рубеж. Нефть и газ продаются за доллары и евро, но акцизы за них перечисляются в бюджет в рублях. Получается, что при неизменной цене продажи (в долларах) размер рублевых поступлений в бюджет зависит от текущего курса доллара: соответственно, «уронив» курс рубля вдвое, бюджет получает удвоение рублевых поступлений в казну от такой ренты. Таким образом, государство обеспечивает, конечно, наполнение бюджета, но по сути оно просто перекладывает свои проблемы на бизнес и граждан: любой «рывок» курса доллара приводит к очередному финансовому кризису, в результате которого начинает резко дорожать импорт, банки перестают выдавать кредиты или взвинчивают процентные ставки, предприятия переходят в режим жесткой экономии, сворачивая инвестпрограммы и вообще все затраты, выручки падают, затраты растут, предприятия зачастую начинают работать едва не в минус, лишь бы удержать клиентов... Излишне говорить, что западные производители имеют куда более стабильное настоящее и предсказуемое будущее;

3. Произвол контролирующих органов. Не секрет, что та же налоговая инспекция имеет четкие задания по собираемости налогов, пеней и штрафов. И сумм, которые она должна взыскать в ходе налоговых проверок. Вы можете, конечно, идеально вести бухгалтерский учет и вовремя платить все налоги, но бухгалтера знают: лучше при проверке показать какие-то недочеты и заплатить некоторую сумму штрафов, чем доказывать, что «ты не верблюд» и… получить такой пресс от налоговой, что проще было заплатить штраф. Иными словами, на сегодняшний день налоговые инспекции все больше и больше напоминают банального рэкетира, с которым приходится «договариваться», хотя ты ему ничего не должен;

4. Многие сферы деятельности нашим государством забюрокрачиваются безумно – на каждый чих приходится готовить 33 бумажки, и ладно, если бы с этого был какой-то толк! Государство старается выстроить такую систему государственных закупок, чтобы исключить злоупотребления, но давно и очень сильно перегнуло здесь палку, придумав столько формальностей, которые уже не идут на пользу делу, но сильно усложняют работу предприятий. Те, кто работал в системе гособоронзаказа – поймет, да и кто имел дело с госзакупками, вероятно, тоже. И это при том, что госзакупки сплошь и рядом остаются… скажем так, не самыми эффективными.

5. Как ни странно, но многие чиновники до сих пор «застряли» в 90-х годах прошлого столетия и рассматривает бизнес, как некую бездонную кормушку и источник немыслимых прибылей из анекдота «за два рубля купил, за четыре – продал, вот на эти 2 процента и живу». Автору настоящей статьи не раз приходилось беседовать с собственниками среднего бизнеса (фамилии, по понятным причинам, указаны не будут) и от них он постоянно слышал одно и то же. Невзирая на изложенное в п.4. в их адрес постоянно звучат «заманчивые» предложения чиновников (и не только чиновников): последние всегда готовы оказать помощь в выигрыше того или иного тендера за… всего ничего, какие-то 25-30% от стоимости контракта… То, что, вообще говоря, эпоха великих прибылей бизнеса немножко закончилась лет так 15-20 тому назад, они, по всей видимости, не в курсе, но тягу к деньгам не потеряли.



И вот, получается интересно. Малый и средний бизнес практически поголовно живут не благодаря, а вопреки стараниям государственной власти и любить эту самую государственную власть им совершенно не за что. Что же до крупного бизнеса, то тут все тоже на так однозначно, как может показаться на первый взгляд.

Во-первых, владельцы большого бизнеса, все наши олигархи (точнее – та часть, которая сама выбилась в олигархи, а не была «назначена» на эту должность, а есть и такие) тоже испытывают на себе последствия упомянутых выше 5 пунктов, и им это не нравится.

Во-вторых, отечественный олигархат относительно невелик (речь идет о тысяче-другой человек) и не представляет собой какой-то монолитной группы. Эти люди, в полном смысле слова, акулы капитализма, они если и смотрят на ближнего своего олигарха, то с мыслью, а не ослаб ли он, не допустил ли ошибки, и нельзя ли от его «пирога» что-нибудь «откусить». Это индивидуалисты, а не командные игроки, так что им будет не так-то легко объединить усилия даже перед лицом серьезной угрозы – например, такой как революция.

В-третьих, у этих людей есть деньги, связи с «нужными людьми» и… в сущности, больше ничего. Одна из важнейших вещей, которую Владимир Владимирович сделал за время своего руководства РФ, заключается в звонком таком шлепке по загребущим ручкам, которые тянули наши новоявленные нувориши к политике. В сущности, В.В. Путин провел жесткий «водораздел» между экономикой и политикой, не воспрещая олигархам приумножать свои состояния, но не давая им становиться серьезными политическими фигурами. М. Ходорковский не понял… последовало исчерпывающее разъяснение. В результате сегодняшний политический предел олигарха (если только он не был назначен на эту должность) – это депутат Госдумы, ну, член Совета Федерации. С точки зрения реальной власти в стране – чуть больше, чем ничего.

Так вот, деньги и связи – это превосходные и очень мощные аргументы в условиях стабильной политической ситуации, они позволяют лоббировать свои интересы, «пропихивать» на некоторые значимые для бизнеса посты свои креатуры и т.д. Но вот в революционной ситуации они почти не имеют значения, потому что революция способна насильственно перераспределять ресурсы, в том числе и финансовые, а от подобного олигархат совершенно не защищен. Проблема олигархов заключается в том, что они в России не нравятся практически никому: автор настоящей статьи совершенно не видит, кто выступил бы в их защиту. Армия от олигархов далека крайне, и поглядывает на них с недоверием. «Продажные» полицейские не увидят выгоды в том, чтобы ценою собственной жизни защищать чужие денежные мешки, а «идейные», наоборот, могут узреть в «раскулачивании» олигархов торжество правосудия и справедливости. Простые граждане? Представить себе наших соотечественников, возводящих баррикады посреди Москвы под знаменами «За Родину! За Вексельберга!» можно разве что в какой-то абсурдной комедии.

Обратим внимание, что во времена февральской революции к власти пришли далеко не бедные люди. У них были и деньги, и связи… и ничто из этого им совершенно не помогло. Когда к власти пришел В.В. Путин, у олигархов имелось очень большое политическое влияние, но они лишились его очень быстро и практически бескровно.

Так вот, из всего вышесказанного следует интересный вывод. Если новый президент РФ или некая революционная политическая сила провозгласит масштабные реформы, направленные на искоренение проблем по перечисленным выше пяти пунктам, то бизнес, с огромной долей вероятности, в подавляющей массе своей такие реформы поддержит, а не будет им противодействовать. Более того, есть стойкое ощущение, что ради упорядочивания дел в банковской сфере, ради ликвидации проблемы неплатежей, ради доступных инвестиций и кредитов, ради стабильного курса рубля, ради пресечения чиновничьего произвола, современные бизнесмены готовы будут расстаться со множеством своих привилегий, за исключением, пожалуй, одного – собственности на средства производства. Вот за последнее – да, они будут драться до последнего, простите за тавтологию.

И вот тут у уважаемых читателей может возникнуть вопрос: как же так, автор, ты вроде бы зовешь нас в СССР 2.0, но при этом отвергаешь самую суть социалистической экономики – общественную собственность на средства производства! Понимаю, что это звучит оксюмороном, но поверь мне, уважаемый читатель, в следующих статьях данного цикла на этот вопрос будет дан исчерпывающий ответ.

А пока мы только констатируем, что российская власть – это одно, а бизнес – это совершенно другое, и они на сегодняшний день имеют между собой глубокие противоречия. И если некто, не важно, новый президент, который придет после ухода В.В. Путина на заслуженный отдых, или же какая-то революционная сила, предложит бизнесу ясную, понятную и достижимую доктрину, решающую ключевые проблемы бизнеса, то он поддержит именно реформаторов, а не существующие ныне эшелоны власти. Исключение могут составить некоторое количество олигархов, но серьезной поддержки власти они оказать не смогут.

Но если «правящий класс» согласится с реформами, то кто тогда вообще может выступить против них? Фактически остается три силы. Это:

1. Наша исполнительная власть, то есть правительство Российской Федерации и подвластные ему структуры, ведомства и министерства, и, кроме того, структуры, подчиненные непосредственно президенту.

2. Наша законодательная власть, в лице… нет, не Государственной Думы, а партии «Единая Россия», которая по факту заправляет там всем.

3. И, наконец, наша региональная власть: главы республик, губернаторы и их окружение.

Так вот, последних можно исключать смело: на сегодняшний день ни один региональный глава (за исключением разве что Рамзана Кадырова) не располагает ресурсами для объявления самостийности и непидлиглости, а Чечня, хотя и обладает, но делать этого не будет по той простой причине, что «самостийность» означает, в том числе, и прекращение финансирования из Центра… В РФ сегодня всего 3 региона-донора, то есть те, кто не требует федерального финансирования на свое существование: это Ханты-Мансийский автономный округ (Югра), Москва и Ямало-Ненецкий автономный округ – но вот они-то точно из состава РФ никуда выходить не собираются.

Законодательная власть… тут все еще проще. Будем откровенными: «Единая Россия» и раньше, и сейчас представляет собой средство, при помощи которого президент страны контролирует Государственную думу и всегда может быть уверен в том, что его законодательные начинания будут приняты большинством голосов, без каких-либо помех и возражений. «Единая Россия» никогда не была партией действия, партией борьбы, каковой когда-то, на заре своего становления была коммунистическая партия. По сути, это клуб для бизнесменов и государственных функционеров, куда также привлекаются яркие личности наподобие популярных спортсменов, членство в котором обязательно, начиная с определенной карьерной ступени, а от членов клуба требуется только одно – лояльность к власти и «одобрямс» по всем поднятым ею вопросам. Иными словами, «Единая Россия» никогда не станет революционной партией, она всегда будет лояльна к власть предержащим, но сама она при этом их защитить ни от чего не сможет. Для борьбы партии нужны харизматичные лидеры, понятные цели и программы, доверие народных масс, но ничего этого у «Единой России» нет. Если реформы будут проводиться «сверху», президентом-преемником В.В. Путина, то «Единая Россия» одобрит их единогласно (ничего другого она делать не умеет), а революции эта партия сможет противостоять не больше, чем КПСС – развалу СССР.

Итак, остается только власть исполнительная. Но в ней необходимым ресурсом для противодействия реформам (хоть президентским, хоть революционным) обладают всего лишь три человека, три руководителя силовых структур: МВД, Минобороны и Росгвардии. Вот только нет никакой уверенности в том, что они будут выступать в защиту «существующего миропорядка». И даже наоборот.

Первое, что хотелось бы отметить: силовые ведомства — это одна из немногих областей госуправления, где на сегодня стагнации все же не наблюдается, а есть определенное движение вперед. А это говорит о том, что сегодня силовыми структурами управляют более компетентно, нежели остальными министерствами и ведомствами (исключение, пожалуй, это министерство иностранных дел, традиционно поддерживающее высокую планку). А большая компетентность подразумевает и лучшее понимание ситуации, того, что нынешний состав правительства ведет нас куда-то не туда.

Сложная экономическая ситуация, которую никак не может решить существующее правительство, ведет к нехватке финансирования силового блока. Да, люди обеспечены неплохими доходами, но те же вооруженные силы не получают многое из того, что им по настоящему необходимо.

Безусловно, сегодня власть сделала большой шаг вперед по части обеспечения служащих силовых структур более-менее приличными окладами, надбавками и льготами, но ни в каком случае нельзя смотреть на наших силовиков, как на людей, «с потрохами» купленных властью и готовых ради нее на любую пакость.

Во-первых, будем говорить прямо – известное благосостояние силовиков связано с инициативами действующего президента РФ В.В. Путина, и совершенно неясно, почему люди в погонах должны считать себя обязанными за это правительству РФ. Во-вторых, деньги решают далеко не все. Вспомним того же Наполеона Бонапарта. В самом начале его пути к нему пришли два человека, ставших его опорой на долгие годы: это Фуше, ставший министром полиции, и Талейран, занявший пост министра иностранных дел. Оба этих безусловно талантливых человека задали высочайшие стандарты работы и стали образцом для будущих поколений. На них Наполеон сделал ставку, он обеспечил указанные министерства превосходным финансированием и широкими полномочиями, а самих Талейрана и Фуше он приблизил к себе, всячески выказывал им свое благоволение и сделал архибогатыми людьми.

Но оба они, и Фуше и Талейран, предали Наполеона, причем задолго до того, как его превосходная военная машина потерпела поражение в 1812 г. в России. Причина проста – будучи умными людьми они видели катастрофичность внешней политики императора Франции, понимали, куда он ее ведет и… не захотели туда идти.

И точно так же советская армия, хотя ее офицеры уж точно не были беднейшими людьми в Советском Союзе, не встали на защиту распадающегося СССР.

В-третьих — в революционных обстоятельствах руководство силовых министерств не может игнорировать настроения своих сотрудников. Дело в том, что и военные, и полицейские, и бойцы-росгвардейцы – жители той же страны, что и мы, они сталкиваются с теми же проблемами в жизни, что и мы, и так же, как и мы, многие из них недовольны уровнем сегодняшнего госуправления. Но если так, то зачем же им его защищать? Руководители понимают, что их подчиненные – не оловянные солдатики, а люди со своими взглядами на жизнь. И должны учитывать это при принятии столь важных решений, как выбор стороны в политическом или революционном конфликте. Если же руководители этого не понимают… то, бывает, понимают их заместители. И делают правильные выводы.

В общем, если реформы провозгласит президент, или же какая-то иная политическая сила, добивающаяся масштабных изменений нереволюционными методами, то такие политики смогут всецело рассчитывать на поддержку, или как минимум невмешательство силовиков. А если начнется революция… что же, наши силовые структуры какие-то локальные волнения, конечно, подавят. Но если вдруг манифестации примут по-настоящему массовый характер – тогда, скорее, следует ожидать, что руководство силовых ведомств предпочтет возглавить «волну народного гнева», а не подавлять ее.

И если будущее правительство России не найдет для себя опоры ни в бизнесе, ни среди силовиков, то кто же тогда у нее останется? Народ? Однако же, представить себе, что простые люди выйдут на улицы с тем, чтобы защищать Орешкина, Голодец или Набиуллину может только завзятый фантазер. Действующее правительство непопулярно в народе, его не любят и не доверяют ему, а всего лишь терпят, за нежеланием бунтовать и неимением лучшего.

Из всего вышесказанного мы делаем вывод: в том случае, если преемник Владимира Владимировича Путина не инициирует масштабнейших реформ и допустит развития революционной ситуации, оба условия «революции без гражданской войны» могут быть выполнены. Если новая политическая сила придет с такой программой, которая устроит и бизнес, и силовиков и простых граждан Российской Федерации, то действующая власть лишится всякой поддержки общества, а наиболее значимые социальные группы консолидируются вокруг нее.

Но что это должна быть за программа?

Продолжение следует…