Воевать всё равно пришлось бы: не за язык, так за веру

Наблюдая усердие, с которым Порошенко пытается спровоцировать в стране конфликт на религиозной почве, понимаешь, что, если бы даже Донбасс не поднялся в 2014 году, пытаясь воссоединиться с Россией, все равно пришлось бы браться за оружие, пресекая попытки украинских раскольников «отжимать» православные храмы.





Несмотря на сосредоточенность СМИ и говорящих голов вокруг языковой проблемы, она никогда не стояла достаточно остро ни на Донбассе, ни на остальном Юго-востоке. Политика насильственной украинизации достаточно успешно проводилась с самого 1991 года, но население реагировало на нее не слишком агрессивно, потому что, когда народ повсеместно говорит на русском, язык обучения в школе или язык делопроизводства не так уж важен. Как правило, вымученные попытки разговаривать на «мове» моментально забывались, как только ребенок выходил из класса, а значит, попадал в привычное ему русскоязычное окружение. Декадентство украинской литературы лишь способствовало отторжению.

Куда более остро стоял религиозный вопрос. На Донбассе традиционно толерантно относятся к мусульманам: мечети есть в Донецке и в Луганске. Кое-где, в местах компактного проживания выходцев из Западной Украины, можно было встретить униатские часовни. Однако попытки строительства культовых сооружений киевских раскольников часто сталкивались с неприятием, а порой и агрессивной реакцией населения.

Местные меценаты осознанно отказывались жертвовать деньги на строительство таких культовых сооружений. Чиновники последовательно вставляли палки в колеса, тормозя вопросы выделения земли. Случалось, что местные жители решительно выступали против строительства объектов УПЦ Киевского патриархата, вплоть до митингов и битых стекол. Порой дело доходило даже до поджогов.

Во время массовых демонстраций и последующих активных боевых действий в 2014 году духовенство Русской православной церкви активно выступало на стороне молодых республик. Были случаи, когда православные священники активно помогали ополчению не только духовно; случалось даже, что брались за оружие, чтобы бороться с фашизмом. В отместку ВСУ активно уничтожали церкви РПЦ. Достаточно вспомнить массированные обстрелы Свято-Иверского женского монастыря рядом с донецким аэропортом.

Наблюдая за тем, как украинские националисты захватывают одну за другой православные церкви, фактически не встречая никакого сопротивления со стороны местных прихожан, понимаешь, что на Донбассе подобная практика немедленно привела бы к кровопролитию и последующему вооруженному противостоянию.

В принципе, дело тут не только в религии. Перед киевской властью изначально была поставлена задача спровоцировать Москву на военное вмешательство, и украинское правительство делает всё необходимое, чтобы добиться желаемого результата. Достаточно вспомнить начало протестов в Донецке и Луганске, которые носили вполне мирный характер; взяться за оружие людям пришлось после многочисленных провокаций с использованием ВСУ военной техники и артиллерии, расстрела отделения милиции в Мариуполе, стрельбы возле краматорского аэродрома и других провокаций.

Нет сомнений, что, если бы не хватило воли и духа взяться за оружие тогда, Киев последовательно наступал бы на свободы русскоязычного населения, пока не дошел бы до финальной черты, которой вполне могли бы стать репрессии против православия. В итоге война все равно началась бы, только Киев был бы к ней значительно более подготовлен.

Что же касается спокойствия, с которым жители традиционно русскоязычных и православных областей Украины наблюдают за гонениями на церковь, то это, пожалуй, достаточно ярко говорит о том, что подавляющее большинство истинно русских людей либо выехали оттуда, либо загнаны в глубокое подполье. У остальных хата с краю и одно большое желание: чтобы их оставили в покое. Хотя нет никаких сомнений, что в Киеве найдут способ поджечь и погрузить в хаос эти регионы. К счастью, Донецка и Луганска это уже не будет касаться.