Демографические потери Донбасса

Одной из самых главных сложностей оценки влияния войны на население Донбасса является нехватка объективных данных. Присутствуют чрезмерно оптимистические оценки (например, ООН), которые откровенно занижают людские потери, но также есть много чрезмерно патриотично настроенных источников, описывающих сотни тысяч погибших на полях Донбасса. Правда, как всегда, где-то посередине.

Активная динамика населения востока Украины началась еще в начале 2014 года: многие были обеспокоены «майданом» и уезжали в Россию. Но с началом боевых действий размеры миграционного потока из Донбасса кратно увеличились, однако его истинные масштабы полноценно не фиксировались ни в России, ни на Украине. Почему это происходило? Во-первых, всем было выгодно преувеличивать число беженцев, чтобы подчеркнуть размер гуманитарного бедствия в регионе. Во-вторых, многие жители Донбасса перебирались на территорию России к знакомым и родственникам, не регистрируясь в качестве беженцев. Для миграции был характерен пульсирующий тип: как только боевые действия на родине стихали, многие тут же перебирались домой. Интересно, что некоторые жители Донбасса в летние месяцы 2014 года (максимум боевой активности) совмещали бегство от войны с очередными отпусками и просто выезжали на отдых.





В июле-августе 2014 года фронт боевых действий сместился в пределы донецко-луганского урбанистического пояса, населенного миллионами человек. Именно в это время наблюдался закономерно самый интенсивный отток населения из зоны боевых действий. В это время, по официальным данным ФМС России, ежедневно в нашу страну переходило от 10 до 70 тыс. человек, которые преимущественного располагались у границы. К концу лета 2014 года в регионах, граничащих с Украиной, собралось порядка 400 тыс. человек, большинство из которых готовы были вернуться на родину при первой возможности. В Ростовской области беженцы концентрировались в примыкающих к Донецкой области Неклиновском, Матвеево-Курганском и Куйбышевском районах, а также в граничащем с Луганской областью Тарасовском районе. Но уже осенью 2014 года резкое снижение боевой активности и начало минских переговоров стали поводом для возврата многих жителей Донбасса на родину.



В итоге, по словам главы ФМС России Ромодановского, в апреле 2015 года количество беженцев с востока Украины в РФ составило 954 тыс. человек.

За неимением других данных будем оперировать официальной статистикой. Чуть более трети из них запросили статус беженца в России с предоставлением временного убежища. Еще 36 тыс. человек оформили вид на жительство, а 76,4 тыс. подали заявление о предоставлении российского гражданства. Получается, что на окончательный переезд в Россию решились только 112 тыс. человек, что составляет не более 12% от общего числа официальных беженцев.

Прямые жертвы конфликта на Юго-востоке Украины отследить еще сложнее, так как полноценной информации по данному вопросу вообще нет. Поэтому будем работать исключительно с приблизительным цифрами. Минимальные оценки жертв конфликта среди гражданского населения лежат где-то в районе 9 тыс. человек – это данные ООН, а максимальные приведены немецкой газетой Frankfurter Allgemeine и составляют 50 тыс. человек. Больше всего погибло людей в летние месяцы 2014 года, когда наблюдались самые интенсивные боевые действия с самой широкой географией. Очень большой процент неучтенных потерь как среди ополченцев, так и среди мирного населения также сопровождал это период конфликта. Немало гибло также и военных ВСУ, особенно в многочисленных «котлах» — только в Иловайском было убито не менее тысячи солдат и офицеров.



Среди ополчения же гибли преимущественно бойцы, не бравшие оружия до 2014 года, то есть «новобранцы». 9 марта 2015 года Порошенко озвучил очень оптимистическое число безвозвратных потерь собственной армии – 1549 человек. Теперь это считается минимумом в диапазоне возможных оценок потерь Украины на Донбассе. Многие эксперты, настроенные чересчур патриотично, наоборот, озвучивают почти 35 тыс. убитых бойцов ВСУ и добровольческих батальонов. Все-таки самой близкой к реальным потерям украинских войск будет число в 5-10 тыс. – именно на этом сошлось большинство экспертов. Ополченцы, которые большую часть войны вынуждены были обороняться, закономерно понесли меньшие потери, но тут еще сложнее дойти до истины. В начальный период конфликта боевые подразделения сил самообороны Донбасса формировались фактически стихийно, и никто, естественно, никакой статистики потерь не вел. Некоторые эксперты утверждают даже, что потери ополчения могли быть сравнимы с потерями ВСУ, и тому несколько причин.

Во-первых, много среди восставших было тех, кто впервые держал оружие в руках, что закономерно снижало их шансы на выживание. Во-вторых, артиллерийские дуэли при равной интенсивности во многом ровняют потери обеих сторон. Не прошла даром одна из последних крупных наступательных операций – взятие Дебальцева, в котором силы самообороны понесли потери на уровне ВСУ. И все-таки общепринятой стала точка зрения о потерях ополчения в диапазоне 4-8 тыс. человек, что меньше аналогичного значения для ВСУ. Стоит помнить, что потери на полях Донбассе несли не только коренные жители, но и представители других регионов Украины, добровольцы из России, а также солдаты удачи со всего мира. Приблизительные оценки соотношения потерь среди местного и «неместного» населения в рядах ополчения будут примерно 50/50, что, естественно, является условностью – мы, скорее всего, истинных цифр не узнаем, так как никто не вел соответствующих подсчетов.



Подсчитать жертвы среди мирного населения также очень непросто. Очевидно, что реальные потери были в 2-3 раза выше, чем об этом говорили официальные источники. А они утверждают об убитых в 2014 году 2250 мирных жителях, в том числе 35 детях. И в 2015 году, согласно официальной версии, погибло около 1000 тыс. человек. Если предположить, что недоучет по погибшим среди населения соответствует недоучету среди ополчения, то более реальным становится число в 6-8 тыс. жертв.

Если суммировать общие потери от боевых действий, то получится число в 15-26 тыс. человек, из которых порядка 10-17 тыс. являются коренными жителями региона. Но и это не финальные потери для Донбасса.

Косвенные потери от конфликта выражаются в повышенной смертности населения в условиях разрушения инфраструктуры городов и сел, а также в резком ухудшении медицинского обслуживания. Предполагается, что только увеличение смертности уносило каждый месяц лета 2014 года дополнительно к боевым потерям 1000-2000 жизней. А в прифронтовой зоне наблюдалась сверхсмертность в диапазоне от 4 до 10 тыс. человек ежемесячно в течение лета. И прекращение боевых действий не остановило эту тенденцию – упал уровень жизни, качество медицины, остался социопсихологический шок. К зиме 2014-2015 года смертность закономерно увеличилась до 20-30 человек на 1000 в год – это сравнимо с самыми отсталыми странами мира. В настоящее время этот показатель снизился и стабилизировался на 2 смертях на 1000 человек в год, но его значение отбросило регион к собственным показателям первой половины 2000-х годов. В итоге за время конфликта смерхсмертность на Донбассе унесла порядка 30-40 тыс. человек.



Снижение рождаемости также стало крайне негативным итогом гражданской войны. Никто в здравом уме не станет заводить детей под артиллерийским обстрелом, поэтому снижение рождаемости в 1,5-2 раза стало обыденностью для самопровозглашенных республик. В общем, в год в ЛДНР рождалось и рождается не более 5-6 тысяч малышей, что абсолютно недостаточно. Оценки потерь от катастрофического снижения рождаемости варьируются в районе 19-20 тыс. человек. И эта тенденция сохранится еще на два-три года даже при самом благоприятном сценарии развития региона. Простой подсчет приведенных чисел позволяет говорить о потере Донбассом порядка 60-77 тыс. человек, что становится очевидной демографической ямой, которая оставит свой отпечаток на многие поколения в будущем.

Оценка демографического потенциала украинского Донбасса и самопровозглашенных республик позволяет говорить о потере 25-35% их довоенного потенциала. При этом потери напрямую зависят от близости населенных пунктов к линии вооруженного противостояния – чем ближе, тем больше людей покидали свои дома. Из некоторых населенных пунктах ушло до 90% людей в надежде спастись от огня войны.

И, наконец, с 2014 года запустился процесс национальной трансформации – на украинской территории началась активная украинизация населения, на Донбассе, наоборот, обрусение. Сформировался активный «переток» русских на Донбасс с Украины и украинцев обратно.