Кто разрубит ингушский узел?
Начнем с фактов. Заклинания о том, что у ингушей якобы отобрали землю, мягко говоря, не соответствуют суровой действительности. Никакой земли в пользу Чечни у Ингушетии не отрезали. На деле произошел обыденный обмен землями, не предназначенными для ведения сельского хозяйства. В результате у Ингушетии – на секундочку! – стало на 8 тысяч гектаров земли больше, чем было до межевания.
Теперь пара слов насчет того, что Чечне отдали богатые нефтью ингушские земли. И здесь нестыковочка. Нефтедобыча на территории Ингушетии ведется вот уже почти 200 лет – еще с 30-х годов 19-го века. Именно тогда взметнулись к небесам первые нефтяные фонтаны в Малгобеке. Тогда, впрочем, нефтяные фонтаны били по всей Чечено-Ингушетии. И на спорной территории, из-за которой вспыхнул весь сыр-бор, оставалось 19 нефтяных скважин. Из них непосредственно на ингушской территории, где межевание было проведено по административным границам муниципальных образований, – всего две.
Нефть из них не добывали никогда. Как пробурили в 20-х — 30-х годах прошлого века, так и затампонировали. «Черное золото» здесь было нерентабельным – в нем было слишком высоко содержание сероводорода.
По итогам же предполагаемого разграничения на территории Ингушетии окажутся 16 из 19 скважин. То есть в восемь раз больше, чем было ранее. Вот такое «несправедливое» размежевание. Тогда в чем же причина народного гнева? В Евкурове?
Даже не в нем. Тут, как говорится, ничего личного, только деньги. Для понимания – небольшой экскурс в новейшую историю. Перед началом чеченской кампании первые танковые колонны пошли в мятежную Чечню через Ингушетию. И тогда на территории республики под чутким кураторством тогдашнего президента Аушева местное население оказало федералам «теплый, дружественный прием». Толпа с истошно голосящими женщинами бросалась прямо на танки. БТР горели. «Уралы» летели в пропасть. Первые цинковые гробы с телами русских солдат пошли в Россию именно из Ингушетии.
А потом в самый разгар войны Аушев публично и чуть ли не взасос целовался с Джохаром Дудаевым, обещая ему всяческое содействие. И слово свое сдержал. Надо отдать генералу должное, он более чем умело сыграл на противоречиях Чечни и Кремля. Кремль не рискнул вести войну на два фронта и по ненавязчивой просьбе президента Ингушетии решил на время «залить» республику деньгами. Это было золотое время для Аушева и всего его тейпа. Денег в маленькой республике было так много, что хватило даже на те тейпы, которых Руслан Султанович изначально кормить не собирался. В Чечне бушевала война, а Ингушетия строила себе новую столицу. Уровень благосостояния жителей одной из самых нищих республик России рос как на дрожжах. В Чечне даже возникла поговорка: «Пока чеченцы набивали магазины автоматов, ингуши набивали кошельки».
Для очистки совести и чтобы хоть как-то сгладить контраст, Аушев решил сделать из Ингушетии отстойник для раненых и скрывающихся от федералов чеченских сепаратистов. И все время, пока шла война, головорезы отдыхали и зализывали раны в лагерях беженцев на территории соседней республики. А когда туда сунулись федералы, чтобы встретиться в неформальной обстановке со своими заклятыми друзьями, ингуши плечом к плечу с чеченцами встали против «общего врага». Озлобленные федералы уходить так просто не собирались. Они обложили лагеря «беженцев» со всех сторон, подтягивая ракетные системы залпового огня. Разруливать ситуацию приехал лично Аушев. И разрулил. После чего выкатил Кремлю новый прейскурант: теперь вы, господа, должны лично мне и моей республике еще больше.
Война отгремела. Аушева за все его подвиги попросили досрочно «покинуть помещение». В Ингушетии сел «насквозь кремлевский» чекист Мурат Зязиков. И дармовые денежные реки из России в Ингушетию резко иссякли. Местному населению после аушевского праздника жизни это «зело не понравилось» (а кому бы понравилось?). Возмущенный электорат требовал возвращения Руслана Султановича и золотых рек (с которыми тот ассоциировался напрямую). Кремлевские стояли насмерть. Видеть своего заклятого врага, который успешно шантажировал и беспардонно доил их столько лет на посту президента Ингушетии, они больше не собирались. В финансово обесточенной республике подняли голову исламисты и ваххабиты. Молодежь стала уходить в лес к шайтанам. Авторитет Зязикова рушился на глазах. Кремлевские политтехнологи кинулись искать достойную смену, устраивающую и Москву, и непростой ингушский электорат. Многомесячные поиски увенчались успехом. В штабе Приволжско-Уральского военного округа был найден опаленный порохом беззаветный вояка – Герой России Евкуров, ни разу не запятнавший себя (в отличие от Аушева) сотрудничеством с боевиками. Мало того, он провел против них несколько успешных рейдовых операций, за что и получил звание героя. В 2008 году бывший десантник стал президентом, отказавшись даже от инаугурации – в целях экономии бюджетных средств. Поток денег из центра слегка увеличился – на решение неотложных социальных проблем. Но принципиально это ситуацию не изменило. Зато местных «шайтанов» чекисты стали отстреливать в республике с завидной регулярностью.
Все это время в республике терпеливо ждал своего звездного часа бывший «благодетель» ингушского народа Руслан Аушев, мечтавший вернуться в президентское кресло. И тут – такой повод. Упускать его было преступно. «Благодетель» тут же появился на митингах, как джинн, выпущенный из бутылки. Мгновенно нашлись спонсоры бунтов, «обремененные» опытом майдана. Народу пообещали возвращение пройденного – при условии выхода на ингушский майдан с требованием отставки Евкурова. Была определена ежедневная «ставка стояния». И снова в маленькой республике (как и во время чеченских кампаний) местечковые аульно-ущельные интересы в глазах народных масс оказались важнее государевых.
При этом, по мнению известного кремлевского политолога Петра Акопова, идти на поводу у толпы в Ингушетии и менять Евкурова нельзя ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах.
Вариант соседней Чечни, где Кадыров построил и выстроил всех и вся, в Ингушетии не работает. У ингушей и чеченцев – разный уклад жизни. Чечня может существовать только в условиях жесточайшей диктатуры. Ингушетия – нет. Но и родовая демократия не складывается – здесь у всех претензии ко всем, а основная масса денег зарабатывается за пределами республики или приходит из Москвы. Ставить здесь русского управленца тоже бессмысленно. Без большой команды он либо станет марионеткой в руках кланов, либо превратится в ничего не решающего зиц-председателя. Недаром сами чеченцы считают своих двоюродных братьев «самым проблемным народом на Кавказе». На этот счет у них есть масса пословиц и поговорок, иногда далеких от норм приличия.
Выходов из ситуации – два. Первый – силовой (на чем настаивает Рамзан Кадыров). Второй – мировоззренческий. По мнению того же Акопова, ингуши
Пока же никто ни над чем не поднялся (на чем настаивает Акопов). И никаких очевидных предпосылок к этому нет. Аульно-ущельный менталитет по-прежнему безраздельно властвует над толпой. Заклятый друг и закадычный враг Кремля Руслан Аушев работает с лидерами оппозиции не покладая рук, энергично подогревая и накаляя страсти. Рамзан продолжает настаивать на силовом решении вопроса. В Чечне к границе с Ингушетией подтянулись упакованные опытными контрактниками мотострелковые бригады. Спираль конфликта раскручивается все быстрее.
Тупик?..
- Сергей Касауров
- Электронная энциклопедия "Имена Кавказа"
Информация