Новый афганский модератор: Узбекистан. А что же Россия?

В ходе недавнего очередного визита министра иностранных дел Узбекистана Абдул-Азиза Камилова в Кабул, как сообщает пресс-служба МИД этой страны, на встрече с Ашрафом Гани, президентом Афганистана, был рассмотрен ход реализации основных положений Ташкентской декларации, а также обсуждены вопросы экономического взаимодействия двух стран.

Однако то, что обсуждалось в действительности, а не то, что заявлено в официальной повестке дня, пока в России неизвестно, и как минимум следует констатировать, что узбекско-афганский диалог чрезвычайно активизировался в результате отмены московской конференции по Афганистану. Таким образом, именно Ташкент в настоящее время пытается «подхватить эстафету» лидера для решения вопроса афганского общенационального примирения.



Как мы видим, ситуация в этой стране стремительно ухудшается, в частности, различные вооружённые группы взяли под свой контроль до 9 уездов в северной части Афганистана. Кроме того, как показали недавние события, есть угроза расширения зоны вооружённого противостояния за границы этой страны на территории бывших советских среднеазиатских республик.

Другой серьёзной проблемой стала миграция боевиков-исламистов из Сирии, где коалиция Дамаска, Москвы и Тегерана, похоже, добилась решающего превосходства и успешно ведёт наступательные действия по всем направлениям. По некоторым данным, в Афганистан из Сирии уже перебралось до 6 тысяч «моджахеддинов» (среди которых несколько сотен – это ультрарадикальные исламисты из республик Северного Кавказа и Средней Азии), чем отчасти и объясняется ряд последних успехов антиправительственных сил там.



Исходя из сложившейся ситуации, ряд стран предпринял попытки наладить диалог между официальным Кабулом и лидерами движения «Талибан» (запрещено в РФ) для того, чтобы найти основу для общенационального примирения, а также чтобы устранить присутствие радикалов-халифатистов «Исламского государства» (запрещено в РФ) в этой стране.

По-видимому, именно в таком ключе планировал провести московские переговоры в сентябре 2018 года российский МИД. Однако, как известно, после ряда вооружённых провокаций, осуществлённых на афганско-таджикской границе «талибами» (или кем-то иным под влиянием внешних сил?) и после разговора А. Газни с С. Лавровым мирная конференция была сначала перенесена на неопределённый срок, а после отказа лидеров «Талибана» от участия в ней вообще отменена.

Теперь, судя по всему, наступила очередь Узбекистана взять на себя роль международного координатора усилий по решению афганской проблемы. Так, на проведённых переговорах Ашраф Гани и Абдул-Азиз Камилов «обсуждали меры по содействию межафганскому мирному политическому процессу», и новый точкой переговоров был избран Ташкент.

Больше того, именно это, как выяснилось, и обсуждалось (среди прочего) на недавних переговорах в Вашингтоне между Дональдом Трампом, пока ещё президентом США, и Шавкатом Мирзиёевым, президентом Узбекистана. В результате США делегировали часть полномочий по ведению переговоров именно Ташкенту, а не Москве, сняв с себя часть проблем, связанных с Афганистаном и одновременно избежав переуступки полномочий одному из своих главных геополитических противников.



Можно сказать, что это отчасти объясняется стратегией решения афганской проблемы, избранной Узбекистаном ещё в 1990-е годы и с тех пор практически не менявшейся. Она заключается в трёх главных пунктах: 1) к всеафганскому примирению нельзя прийти через военное решение; 2) необходимо уменьшить, а лучше устранить вовсе любое вмешательство внешних государств в ситуацию в Афганистане, и только через это перейти к внутриполитическому диалогу; 3) всем сторонам конфликта следует признать, что путь к внутриафганскому урегулированию лежит только через систему взаимных уступок и компромиссов, и только это, в сочетании с продуктивным диалогом, может принести прочный мир в данную страну.

Именно поэтому Узбекистан получает шанс стать ведущим модератором в решении афганской проблемы, как действительно нейтральная к Афганистану сторона, при этом плотно экономически (и не только) связанная с ним. Но остаётся вопрос, насколько действительно Ташкент способен решить этот вопрос самостоятельно, оставив за бортом страны «первой тройки» — Россию, США и Китай. По крайней мере, уже сейчас ясно, что Запад в целом в лице США, а также подконтрольный им Кабул выступает против Москвы как центра всеафганских переговоров; Пекин традиционно нейтрален.

В сложившихся условиях у России, вероятно, есть два основных пути. Первый – всё же пробовать далее продвигать идею переговоров в Москве и блокировать Ташкент как площадку для мирной конференции по Афганистану. Второй – попытаться снова возглавить переговорный процесс, но уже используя ташкентскую площадку в своих интересах. Кроме того, у Москвы есть ещё несколько путей, но о них пока говорить не будем. Как будет действовать наше руководство, покажет время…