Главный защитник боевиков Идлиба – господин Эрдоган?

По данным издания «Hurriyet», в последние дни фиксируется массовая переброска турецких вооружённых сил, включая множество боевой техники, в районы, прилегающие к Северной Сирии, и в так называемую идлибскую зону деэскалации. Одновременно с этим уже второй день правительственные ВВС Сирии наносят авиаудары по позициям боевиков запрещённых в РФ группировок «Хайят Тахрир аш-Шам» и «Туркестанская исламская партия», находящихся в районе городка Джиср Эш-Шугур на территории того же идлибского анклава.

Однако до крупных боевых действий дело пока не дошло, что, возможно, связано с открывающимся 7 сентября 2018 года международным саммитом по Сирии.



Как по данным ООН, так и по данным российского МИДа, в идлибской зоне деэскалации на севере Сирийской Арабской Республики сосредоточено, помимо 3 млн. гражданских лиц, от 10 до 30 тысяч боевиков, представляющих различные антиправительственные группировки.

Турецкие военные контингенты входят в районы Северной Сирии

Однако в последнее время главным противником совместного плана наступления правительственных сил Сирии и российских ВКС против этого анклава исламистов выступает Турция. То есть государство, которое перенесло финансовый удар со стороны США и ещё недавно выставлявшее себя чуть ли не главным союзником России на Ближнем Востоке, теперь готово военной силой помогать боевикам, сконцентрированным в Идлибе?

Почему же так получилось ? Давайте попробуем разобраться.

Как мы помним, после ряда успешных наступательных операций, проведённых правительственной армией Сирии в последнее время, была поставлена новая стратегическая цель – ликвидация «идлибского гадюшника», огромного анклава вооружённой оппозиции на северо-западе страны. Именно идлибская зона деэскалации является одним из последних оплотов исламистов на территории Сирийской Арабской Республики. Именно туда было перемещено множество отрядов «вооружённой оппозиции» из тех районов, которые перешли в последние месяцы под контроль Дамаска благодаря успешным совместным действиям сирийских войск, иранских и ливанских шиитских контингентов, а также российских ВКС и ССО.

Наша страна, как известно, активно поддерживает стремление законного сирийского правительства закрыть вопрос с боевиками из числа «вооружённой оппозиции» в целом. Позиция Ирана и Ливана в этом вопросе примерно соответствует позиции правительства Башара Асада. Однако ООН, страны Запада в целом и США в частности, выступают резко против (хотя при этом вопрос по поводу районов Восточной Сирии, оккупированных подконтрольными Вашингтону курдами, ещё даже не поднимался). С недавних пор с этому «хору миротворцев» неожиданно присоединилась и Турция, только недавно пострадавшая от американских экономических законов. Что же, попробуем разобраться, как же такое могло произойти.

Аргумент №1: вероятность очередной гуманитарной катастрофы и нового миграционного кризиса

В принципе, опасения стран Европейского союза, ООН и Турции по поводу новой волны миграции можно признать обоснованными. Действительно, идлибская зона деэскалации охватывает одни из самых густонаселённых районов Сирии, где проживают не менее 3 млн. человек (а с учётом беженцев, возможно, намного больше).

Боевики группировки "Тахрир аш-Шам" (запрещена в РФ) в идлибской зоне деэскалации

Однако напомним, что, когда силы международной коалиции во главе с США проводили своё наступление в районе Мосула и Ракки, которое вызвало гуманитарную катастрофу огромных масштабов (десятки тысяч жертв среди гражданских лиц и, по различным оценкам, от 0,8 млн. до 2 млн. беженцев), они почему-то ни с кем не советовались по этому поводу и предпочли не замечать настойчивых рекомендаций со стороны Дамаска и Москвы действовать более мягко и избирательно.

Далее позволим себе напомнить, что, кроме гражданских лиц, в анклаве Идлиб сосредоточено множество различных группировок исламских радикалов, в том числе признанных международным сообществом террористическими, и количество находящихся там боевиков исчисляется десятками тысяч человек. Эту информацию подтвердил и специальный посланник генерального секретаря ООН по Сирии Ян Эгеллан.

Конечно, идлибская зона деэскалации является одним из тех регионов Сирии, наличие которых Россия, Иран и та же Турция согласовали в ходе переговоров с рядом групп сирийской оппозиции в Астане. Однако на террористов и крайних экстремистов эти договорённости не распространяются, а, поскольку данные «товарищи» присутствуют в вышеозначенной зоне более чем в «товарных количествах», Дамаск имеет полное право на проведение наступательной операции в этом районе.

Понятно, что данная операция действительно вызовет огромную новую волну беженцев, которые, исходя из географического положения Идлиба, будут вынуждены уходить только в Турцию. Поскольку и так на территории этого государства находятся, по различным оценкам, от 3,5 до 5 млн. сирийских беженцев, то новая волна, как минимум, из 1 млн. человек обернётся как для Турции, так и для Европы новым миграционным кошмаром.

Военное присутствие различных сторон конфликта в Сирии (положение на начало сентября 2018 года)

Исходя из этого, чтобы не провоцировать новый гуманитарный кризис, Анкара всеми силами пытается отговорить Москву, Тегеран и Дамаск от наступления в северных районах Сирии. И, можно сказать, что для этого и созывается 7 сентября 2018 года Реджепом Тайипом Эрдоганом международный саммит с участием России, Франции, Германии и иных стран. Основной темой переговоров заявлены вопросы предотвращения гуманитарной катастрофы, восстановления сирийской экономики и гражданской инфраструктуры, а также связанная с этим проблема возвращения беженцев. Также, без сомнения, одним из ключевых вопросов будут трёхсторонние переговоры Россия — Иран — Турция по проблемам военного взаимодействия, равно как и взаимоотношений с иными внешними игроками на переднеазиатском поле.

Аргумент №2: необходимость создания Турцией пространственной «стратегической глубины» как фактора, направленного против курдов

Разумеется, кроме вопросов гуманитарного характера, связанных с беженцами, есть и несколько иных причин, по которым Анкара занимает крайне резкую позицию касательно военно-стратегических планов Дамаска, Москвы и Тегерана. В частности, опираясь на договорённости, достигнутые в Астане, турки создали в Северной Сирии несколько военных баз и множество наблюдательно-фортификационных пунктов, «застолбив» тем самым свою зону влияния и зону своих стратегических интересов.

Кроме того, турецкое руководство имеет плотные и давние связи с рядом радикальных группировок (в основном входящих в так называемый «Национальный фронт освобождения Сирии»). Больше того, у Анкары весьма двойственное (в отличии от Дамаска, Москвы и Тегерана) отношение к доминирующей в зоне Идлиба группировке «Хайят Тахрир аш-Шам», которая, как известно, является ребрендингом «Ан-Нусры» (обе группировки запрещены в РФ).

В частности, правительство Эрдогана, по-видимому, планирует договориться со всеми участниками процесса, включая самих бывших «ан-нусровцев», о мирном переходе их в лагерь «умеренной оппозиции» или даже о сдаче боевиками этой группировки хотя бы тяжёлого вооружения. Согласно турецкому плану, иностранцам в рядах «Хайят Тахрир» следует предоставить возможность свободного выезда обратно в их страны, а наиболее радикальным представителям этой группировки должна быть предоставлена возможность эвакуации в обширную полупустынную зону на стыке границ Сирии, Иордании и Ирака, где остаётся ещё один крупный анклав антиправительственных сил.

Кроме того, для Анкары очень важно наличие «стратегической пространственной глубины» на севере Сирии как стратегического аргумента против курдов, оккупировавших огромные северо-восточные районы этой многострадальной страны. Дело в том, что, судя по некоторым данным, в последнее время Москва, Дамаск и Тегеран ведут переговоры с некоторыми влиятельными курдскими политиками, под руководством которых находятся силы вооружённого ополчения «Пешмерга». По всей видимости, Россия в первую очередь (после своего согласия на оккупацию иракскими силами под руководством США районов Северного Ирака, что поставило крест на фактически уже существовавшим независимом Курдистане), стремится восстановить своё реноме перед лицом курдов и вновь усилить своё влияние на этот народ.

Боевики одной из групп "вооружённой оппозиции" в идлибском анклаве

Согласно некоторым предположениям, в обмен на возврат мирным путём ряда сирийских районов альянс Москвы, Дамаска и Тегерана согласится на образование курдского государства на оставшихся территориях. А Турция, как известно, всегда являлась и является основным противником создания курдской государственности. И образование курдской республики в Северо-Восточной Сирии повлечёт за собой вероятность выхода из-под власти Анкары ряда районов уже собственно внутри турецких границ.

Кроме того, есть вполне логичное предположение, что в случае мирного и взаимовыгодного решения курдского вопроса в Северо-Восточной Сирии силы ополченцев этого воинственного народа вместе с сирийскими правительственными войсками можно будет задействовать в ликвидации остающихся под контролем боевиков очагов на востоке и юго-востоке этой страны.

Без сомнения, idee fixe правительства Б. Асада является стремление освободить всю территорию государства от иностранного военного присутствия, но объективные политические реалии могут привести к заключению между Анкарой, Дамаском и курдами некоего modus vivendi, что позволит наконец погасить пламя войны в этих землях.

Вероятные варианты развития событий

С одной стороны, стремление правительства Б. Асада к полному освобождению всей территории своей страны, причём не только от «вооружённой оппозиции» различных мастей, но и от присутствия турок и курдов, поддерживается Москвой и отчасти Тегераном. Однако стратегические интересы Турции в Северной Сирии очень велики, а это значит, что просто так Р. Т. Эрдоган оттуда не уйдёт.

Соответственно, в случае силового развития ситуации без учёта турецких интересов велик шанс начала вооружённого конфликта между Турцией и силами боевиков идлибского анклава, с одной стороны, и правительственной армией Сирии, российскими ВКС и, возможно, шиитскими отрядами из Ирана и Ливана — с другой стороны. Как мы помним, прецедент подобного боестолкновения уже имеется, и ни Анкара, ни Москва не заинтересованы в таком сценарии развития событий.

Господин Эрдоган и его штаб ориентируются на исторический пример лорда Пальмерстона

Ещё больше ситуацию осложняет наличие как минимум 12 опорных пунктов, возведённых Турцией в идлибской зоне деэскалации, в которых размещаются турецкие военнослужащие. Соответственно, пока правительство Эрдогана не даст указание на отвод сил, военное наступление на этот район со стороны Дамаска и его союзников практически невозможно (исключая точечные авиаудары, которые уже начались).

К какому решению придут стороны на открывающемся 7 сентября саммите, пока сказать сложно. Анкара уже, со своей стороны, предприняла ряд шагов относительно подконтрольных ей сил идлибской «вооружённой оппозиции». В частности, было произведено объединение мелких группировок «умеренных» в одну политическую платформу, и у членов «Хайтя Тахрир аш-Шам» было получено согласие хотя бы на начало переговоров.

Отметим, что, несмотря на явную слабость в военном плане перед альянсом Сирии, Ирана и России в целом, у правительства Р. Т. Эрдогана есть очень серьёзные стратегические интересы в регионе, которые оно будет пытаться защищать всеми доступными методами.

Будем надеяться, что грядущие переговоры приведут к взаимовыгодным соглашениям между ключевыми игроками, в результате которых по силам международного исламского терроризма, ещё остающимся на территории Сирии, будет нанесён решающий удар.