Военный переворот по-корейски?

Ныне в моде «цветные революции»: арабские страны, Украина и далее по списку. Вроде бы, Белый дом и ни при чем, ведь налицо народный гнев, выплеснувшийся на улицы центрального города, а к власти меж тем приходят верные вашингтонскому обкому элементы...

Еще один инструмент – военные перевороты – сейчас имеет ограниченное хождение. Последний, и, как всем известно, крайне неудачный пример, Турция 2016 года – по итогам его именно Кремль укрепил свои позиции в этой, очень важной региональной державе. Однако там заокеанские гуманисты были вынуждены пойти на столь радикальные по нынешним временам меры только лишь потому, что попытки отстранить Реджепа Тайипа Эрдогана от власти за счет организации в 2013 году протестных выступлений, вначале под экономическими, а затем и под политическими лозунгами потерпели полное фиаско.

Но есть еще на свете страны, где выступление людей в погонах с целью захвата власти вполне реально. К их числу необходимо отнести Южную Корею. Для многих это звучит как откровение: в их понимании эта страна – образец демократии и пример идеального равенства всех перед лицом закона, до которого-де отсталой «авторитарной» России еще очень и очень далеко. Но упрямые факты говорят сами за себя.

Первый звонок прозвучал в конце 2016 – начале 2017 года, когда небольшие группы отставных военных и праворадикально настроенных граждан вышли к министерству обороны Республики Корея, неся плакаты, на которых были начертаны призывы к военным вмешаться в складывающуюся политическую ситуацию и поддержать первую женщину-президента Пак Кын Хе.

Напомним, в то время вынесенное парламентом решение об импичменте «императрицы» должно было, в полном соответствии с конституцией, быть утверждено конституционным судом, после чего вступить в законную силу. Упомянутый выше эпизод с малочисленными пикетами не повлиял на судьбу Пак Кын Хе, да и для публики за рубежом он остался незамеченным – у всех на слуху были лишь собиравшие несколько сот тысяч человек демонстрации в поддержку отстранения от власти госпожи президента. Для нас важно следующее. Один из наиболее последовательных противников Пак Кын Хе демократическо-либеральный (в корейском понимании этого слова) мэр Сеула Пак Вон Сун не только не запретил подобную форму волеизъявления, но даже не стал наказывать участников, несмотря на явно провокационный, и даже явно подпадающий под действие ряда серьезных статей уголовного кодекса характер этих протестов. Иначе как странным подобный поступок и не назовешь, не правда ли? Почему это не было сделано, мы поясним позднее.

Следующий звонок прозвенел в марте 2017 года, когда власть уже находилась в руках представителей демократических сил. Вдруг стало известно, что американцы умудрились практически за одну ночь доставить на территорию Южной Кореи элементы противоракетных комплексов THAAD, и даже приступить к их размещению.

Понятно, что здесь без местных людей в погонах не обошлось – столь молниеносные перевозки грузов военного назначения, больше напоминающие спецоперации, тем более с обеспечением секретности, под силу только им. А позаботиться было о чем – представьте себе трассу посреди густонаселенной страны, по которой, несмотря на ночное время, курсируют автомобили, где находятся посты полиции, бесчисленные придорожные кафе, мотели. Картину маслом дополняют и многочисленные видеокамеры вкупе с авторегистраторами на автомобилях. Несмотря на это, ни единого кадра с тем стремительным ночным марш-броском нам на просторах всемирной сети встретить не удалось. Надо отдать им должное: наши извечные геополитические соперники вкупе с верными южнокорейскими оруженосцами сумели сделать то, что нам порой было не под силу, все было закрыто пеленой тайны – обидно, ведь те же снимки из военных частей с одной шестой части суши порой чрезвычайно информативны. Так что нам было бы полезно несколько попристальней взглянуть на этот эпизод. Но, несмотря на столь оглушительный успех, корейские «зеленые человечки» явно не стремились афишировать свою роль в этом деле, предпочитая тем самым не раскрывать все, на что они способны.

Комментарии властей предержащих не выдерживали никакой критики. Было лишь ясно, что ситуацию в этом аспекте они явно не контролируют. Еще бы: у тебя через полстраны транспортируют штуку, само появление которой меняет расклад сил в регионе, а может быть, и в глобальном масштабе, а ты не в курсе...

Лишь спустя три месяца официальный Сеул невнятно пробормотал, что всему-де виной были действия одного клерка военного ведомства, который якобы самочинно изъял из проекта доклада начальству необходимую конкретику. Что ж, умение найти стрелочника порой способно приносить неплохие дивиденды. Но на самом деле, все для южнокорейцев выглядело скверно: противоракеты были ввезены до завершения экологической экспертизы, их размещение вызвало массовые протесты населения. Хуже того, заметно пошли вниз отношения с Россией и Китаем. Последний фактически развязал против Южной Кореи настоящую торговую войну – неплохой получился подарок для страждущих китайского рынка южнокорейских бизнесменов. А военные меж тем упорно продолжали свою работу, несмотря на отчаянные протесты местного населения и вышеуказанные экономические издержки. Единственное, на что они нехотя согласились, так это частичная корректировка результатов экологической проверки. Чем не показатель корпоративной сплоченности и сохраняющегося влияния военных в южнокорейском социуме. Именно поэтому полиция и не стала связываться с упомянутыми выше малочисленными демонстрациями, призывавшими к вмешательству военных. Но, в отличие от корейских полисменов, сигнал так и не был правильно интерпретирован ни одним из политических противников правых, за спиной которых стоят южнокорейские военные.

Один лишь только старый лис – действующий президент страны Мун Чжэ Ин – учуял недоброе. Он после пришествия к власти довольно неожиданно для всех назначил на пост министра обороны выходца из военных моряков престарелого Сон Ен Му. Многие не придали этому значения, но все объяснялось просто – корейский флот практически никогда, в отличие от сухопутчиков, не был замешан в подавлении народных выступлений в годы военной диктатуры, и поэтому не пропитан корпоративным духом правого радикализма. Этот род высокотехнологичных войск, как и ВВС, получил развитие лишь в относительно недавнее время, интеллектуальный и нравственный уровень личного состава, в особенности офицеров, намного выше, нежели у «зеленых» братьев. Поэтому между моряками и сухопутчиками всегда шла необъявленная война. Мун Чжэ Ин надеялся, что Сон Ен Му наведет порядок в вооруженных силах, разогнав военных консерваторов с их многочисленными тайными обществами.

На этом фоне не стоит удивляться тому, что уже осенью 2017 года ходили слухи о планах Мун Чжэ Ина с помощью «своего» главы военного ведомства взяться за замену всего среднего командного звена – намечалось поставить новых командиров корпусов и дивизий. Этим хрустальным мечтам не суждено было сбыться, иначе большого недовольства военных было бы не избежать. Муну пришлось временно отступить, но то ли желание отомстить за годы военной диктатуры, то ли стремление уничтожить следы своего возможного сотрудничества с военными в те же годы, без чего Мун просто мог бы и не выжить, – оказалось сильнее присущего большинству глав государств стремления обеспечить спокойствие в обществе.

Вот поэтому в июле нынешнего года неожиданно был «вброшен» по указанию хозяина Голубого дома проект документа о подготовке к переходу на военное положение.

План был, как утверждается, подготовлен военной контрразведкой, и содержит точные указания, что и кому необходимо делать: к парламенту выдвинуть столько-то танков и бронетранспортеров, в отношении оппозиционных деятелей действовать жестко – задерживать, обыскивать, изолировать.

Якобы, это творение бюрократической мысли было рождено на рубеже 2016–2017 годов, когда в Южной Корее была отстранена от власти Пак Кын Хе, и на «троне» восседал временщик Хван Гё Ан. Воспользовавшись этим поводом, Мун и его команда начали продвигать план реформирования военной контрразведки, сводящийся к ее сокращению примерно на треть. Не заставили себя ждать и призывы к проведению военной реформы, о которой говорят уже больше четверти века.

Однако противники Муна выдвигают ряд довольно серьезных аргументов в пользу того, что документ – фальшивка. Во-первых, зачем «контрикам» заниматься разработкой этой бумаги, когда в Минобороны есть специальный отдел. Да и вообще, это не их прерогатива, им бы пресекать поползновения на военные секреты. Во-вторых, снимать массу бронетехники с линии разграничения с Северной Кореей и бросать ее в Сеул и другие города – верх неразумия: граница с КНДР останется неприкрытой. В-третьих, разработка таких планов ведется в любом государстве на случай «часа икс». К тому же Мун, в то время заводивший многочисленные толпы сторонников своими полуанархистскими заявлениями о «решимости до конца провести антияпонскую революцию» (иными словами, расправиться с богатыми), не мог не вызывать опасения. В-четвертых, в документе, если он подлинный, почему-то не упоминается об участии командования ВВС и ВМС в работе военных комитетов во время чрезвычайного положения. Не попытка ли это Муна углубить раскол между различными родами войск и тем самым ослабить своих противников военных? И все же, несмотря на эти аргументы, стоит заметить, что иногда военным приходится чем-то рисковать, так что, возможно, план и подлинный…

Как бы там ни было, южнокорейский президент пока добивается целей, прямо противоположных задуманному – идет процесс сплочения правых и военных. Эти силы настроены по большей части проамерикански и антисеверокорейски.

Но почему же Белый дом не решился на столь модную сейчас цветную революцию? Ответ прост: немалая часть южнокорейского населения придерживается левых взглядов, так что усилия могут возыметь противоположный эффект.

Как бы ни развернулась ситуация в Южной Корее, нам как региональному игроку необходимо намного более пристальней, чем сейчас, следить за событиями, по возможности заручившись хоть какими-то рычагами влияния.

И ни в коем случае не следует забывать о том, что наши извечные геополитические друзья отнюдь не оставили свою идею расправляться с неугодными им режимами и политическими деятелями за счет использования старого и проверенного средства – военных переворотов.