С чего бы мне, атеисту, защищать православие? Однако натолкнул меня на мысль вступиться за нашу «русскую религию» американский писатель Джон Гришэм, ни словом, кстати, о православии не обмолвившийся…
Часть наших «западников» обвиняет православие в том, что это де «неправильная» религия – «религия рабов». Опошленное христианство, «в котором обрядность подменяет живое христианское чувство» и т.п. В качестве подтверждения обычно приводится вся российская история, в которой действительно со свободой и правами человека всегда было неважно – по шкале от «хреново» до «очень хреново», причем почти независимо от строя. Что при царях, что при большевиках, что даже сейчас при Путине.
Константой при всех изменениях остается православная церковь – вот поэтому ее очень удобно получается считать виновницей того, что Россия во все времена остается «страной рабов, страной господ».
И я тоже, не особо вдумываясь, был согласен с этим расхожим мнением, пока не прочитал роман Гришэма «Последний присяжный» с такой подробностью. В одном американском городке, где живут максимум 50 тысяч человек, действует около 70 разных церквей!!
Кто-то скажет: ну и что, раньше в Москве было и вовсе сорок сороков (то есть 1600) церквей! Так-то оно так – но дело в том, что в Москве было много церквей-зданий при одной Церкви (православной). А вот в типичном американском городке – семьдесят именно разных религиозных общин. Безо всякой общей «крыши» и вообще какого-то общего руководства (не считая Христа, конечно – но что такое Христос, в каждой общине понимали как хотели).
Кстати как раз православие в том городке не было представлено. Все прочие – адвентисты, иеговисты и т.д. – сколько угодно. В каждом сообществе – от 500 до 1000 человек, и свой молельный дом.
Сверхзадачей романа Гришэма было показать работу американской демократии «с самого низа», так сказать «корни травы». И он не зря много внимания уделяет «религиозному вопросу»: пожалуй, именно эта разобщенность на семьдесят независимых сообществ – и дает в итоге ту основу американской демократии, когда граждане представляют собой независимые единицы, те самые «кирпичики» самоуправления.
По всей видимости, наличие самой возможности по-разному читать одну и ту же «священную» книгу, переходить из общины в общину – очень раскрепощает мышление. Малые общины не могут друг с другом воевать, поэтому должны как-то договариваться и терпеть друг друга (а заодно, конечно, ревниво друг за другом наблюдать).
Скажут, что в Европе было не так. Но в Европе тоже было отчасти так – просто старушка Европа достаточно тесна, и там основу для плюрализма дали постоянные религиозные войны и все равно тихой сапой идущее взаимопроникновение религий.
И вот теперь, если мы взглянем на Россию, то увидим разницу между ней и Европой, и в особенности – Америкой. Россия, ввиду ее расположения на дальних холодных окраинах, так и не обзавелась церковным разнообразием. Но разве это вина православия? Православие тут «виновато» лишь в том, что «подвернулось под руку». «Виновато», если уж на то пошло, государство – для которого было удобно иметь только одну религию на всех. Причем выстроенную подобно федеральному министерству – сверху вниз, под полным государственным руководством и контролем.
Так что в России церквей много, а Церковь одна (за исключением старообрядческой, которая есть неудачная попытка той же централизации, и чисто этнических). Поэтому разнообразие не создается, религиозных общин нет, руководители российских «общин» – те же урядники на «государевой» службе, работают по команде.
Именно единственность Церкви создала в России предпосылки к авторитаризму; верно и обратное – чем больше разных религиозных общин, тем больше шансов на демократию. А само по себе православие, при всей своей «обрядности», тут ни при чем. Был бы буддизм или ислам в таком положении монополиста – было бы то же самое.
По материалам Алексей Рощин
Комментарии