Он мог стать президентом Советского Союза

Многовековая история человечества знает немало примеров того, как огромные массы людей начинали фанатично верить своему кумиру и шли за ним. Именно так произошло в конце 80-х годов в огромной стране под названием Советский Союз, когда на экранах телевизоров появился Анатолий Кашпировский.

Кажется, это было вчера: десятки миллионов телезрителей жадно ловят каждое его слово, многотысячные толпы рвутся на его сеансы, огромные стадионы не могут вместить всех страждущих. Его называли живой легендой, идолом...

Не только сторонники — даже противники признавали: от этого человека исходит огромная сила. Вспоминается, как несколько лет назад в одной из киевских гостиниц, где он остановился, произошел взрыв. Ее тут же оцепили, и когда Кашпировский возвращался, бдительный милиционер преградил ему путь: "Туда нельзя!". Анатолий Михайлович внимательно посмотрел на молодого парня своим особым сверлящим взглядом. Тот покачнулся. И уже совсем другим тоном сказал: "Проходите!".

Не сомневаюсь: пожелай этого Кашпировский, перед ним открылись бы любые двери. Но ему никогда даже в голову не приходило использовать свои уникальные возможности в каких-то эгоистичных, корыстных целях. Иначе он уже давно пожинал бы лавры и стриг купоны где-нибудь в прекрасном, недосягаемом далеке, откуда не видно людского горя и страданий.

— Анатолий Михайлович, у вас была сумасшедшая, фантастическая популярность — других слов и не подберешь. Помню, в 89-м несколько центральных газет, телеканалов и радиостанций назвали вас "Человеком года" в СССР. Через год, когда в Советском Союзе намечались первые президентские выборы, многие считали, что по популярности, по умению воздействовать на массы лучше вас кандидата на этот пост нет. Почему вы не выдвинули тогда свою кандидатуру?

— Я ни за что не пошел бы на президентские выборы, хотя шанс был большой. Практически штурвал сам шел мне в руки. Помню, однажды ехал из Мариуполя в Киев с пересадкой в Донецке, но опоздал на поезд: "Уголек" — так он называется — ушел. Мой помощник побежал на вокзал, и оттуда поступила команда: "Остановите поезд!". Состав ждал меня в степи целый час. Это говорит об отношении людей, тогда еще не испорченном всяческими необоснованными нападками. Теми, что позднее обрушились на меня лавиной.

Если бы я продлил телесеансы до конца 90-го года, сделал бы не шесть передач, а 20, 30, запросто мог бы стать президентом СССР. Я же встречался с солидными людьми и в правительстве, и в ЦК партии, общался с генералитетом в Министерстве обороны и КГБ. Знаю: тогда заполучить власть было реально. Правда, не на выборах, а путем захвата. Только!

— Представляю: стали бы вы президентом и вся страна впала бы в транс...

— Извините: я транса никогда не вызывал — это мне приписывали недоброжелатели, апологеты других направлений. Вот в эйфории — да, страна была бы, потому что все те богатства, которыми она располагала и которые расшвыривала по Египтам, Афганистанам и Анголам, могли сосредоточиться здесь. Надо было создать рай внутри. Если бы наши люди хорошо жили, если бы у них все было: дороги, электричество, достойные условия быта — тогда и за рубежом захотели бы наш опыт перенимать. Вместо этого советские правители загнали свой народ в бедственное положение, а богатства экспортировали в другие страны, пытаясь их этим привлечь и купить. Это была неправильная политика.

— Я задам вам вопрос в лоб: вы сожалеете о том, что не пошли тогда на президентские выборы?

— Во-первых, я сожалею, что провел только шесть передач, а во-вторых... Когда уже стало окончательно ясно, что у Советского Союза нет настоящего кормчего, перед Новым годом надо было захватить "Останкино", радио, все центральные газеты и объявить: эра Коммунистической партии во главе с ее выдающимся лидером Горбачевым ушла! Добавить еще, что сейчас партийная верхушка где-то неподалеку от Москвы отдыхает — и все! Страна слова бы против не сказала. Нужно было только уточнить, какие льготы будут предусмотрены для пожилых людей, для армии и прочих важных организаций...

— Так вы могли все-таки стать президентом Союза?

— Да. У меня было больше шансов, — и вполне реальных! — чем у кого-либо. Просто такая идея не приходила мне в голову. А еще разве можно было предположить, что случится такой страшный развал страны. Я никогда не одобрял бесхребетную политику Горбачева. Нет! Лидер должен быть лидером.

— Вы с Михаилом Сергеевичем встречались?

— Был у него на приеме в 1995 году. У меня, тогда депутата Государственной Думы России, созрел план, который, увы, остался неосуществленным. Я предложил Горбачеву объединиться со мной и генералом Лебедем — это было бы очень оригинальное трио. Он сказал, что подумает. Мы разговаривали целый час. Я спросил: "Свинец в груди?". — "Да!". — "А жажда мести?". — "Ой, какая огромная!". И сразу: "А как распределятся роли?". Я говорю: "Лебедь возьмет на себя все силовые структуры: КГБ, армию, флот". Он спрашивает: "А кто будет президентом?". — "Ну, вы являетесь спиной, — объясняю, — потому что за вами Запад, и он не станет против вас возражать. А грудь, Россия, за вами никогда в жизни не пойдет — только за мной. Вот и вычисляйте теперь, кто будет президентом". Он: "Вы?!". Я кивнул: "Ну не вы же, Михал Сергеич. Вам уже хватит". На том и разошлись.

...Я и не надеялся услышать от Горбачева что-то дельное. Через некоторое время он предложил Лебедю объединиться (обо мне забыл, меня как бы в сторону отодвинул), но генерал отрезал: "Под вашими знаменами навоевался. Вы мне неинтересны". На этом все и закончилось, а Горбачев скатился в полную пучину неуважения со стороны своего собственного народа.

«Если бы я был проектом КГБ, Горбачева бы встретил наручниками»

— Иосиф Кобзон рассказывал мне, как, будучи в зените славы, вы приехали к нему домой в гости. "Наблюдай за Горбачевым, — сказали. — Скоро у него сойдет родимое пятно". Вы передумали это делать?

— Это была просто шутка. Не то главное, сошло пятно или нет (и хотя схожие "метки" исчезали очень у многих, я себе такой цели не ставил). Это все ерунда по сравнению с развалом огромной страны. Я даже сочинил на эту тему такое высказывание: "У нас был сосуд, наполненный ядом. Надо было отраву вылить, а емкость сохранить. А они что сделали? Сосуд разбили, а яд оставили".

— Развал Советского Союза стал вашей личной трагедией?

— Огромной.

— И вы не согласны, что, получив независимость, Украина живет и развивается намного лучше, чем могла бы в составе Великой России?

— Никак нет. Кто-кто, а я Украину знаю от и до (как, впрочем, и Россию, где проехал сотни городов, деревень). Везде я вижу сейчас людей, которые роются в мусорных ящиках — ищут что-то покушать. Если немедленно не ввести бесплатное здравоохранение, страна погибнет. Эксперты ООН пророчествуют, что к 2020 году на Украине останется лишь 20 миллионов населения, но я думаю, что они немножко ошиблись: на самом деле народу будет еще меньше.

Вряд ли и независимая Россия на славу заживет — там тоже свои проблемы.

— Лет 10 назад один очень уважаемый человек сказал мне, что Анатолий Кашпировский — это проект КГБ. Он прав?

— Ну какой я проект КГБ?! Если бы так было, я был им показал! Пусть бы президент только попробовал вести с кем-то переговоры без протокола — так, чтобы никто не знал их содержания. Я бы Горбачева в аэропорту Внуково с наручниками встретил, после того как он пошушукался с Рейганом... И вот же до чего дошушукался!

— На мой взгляд, так стремительно появиться на телеэкранах и завоевать сердца десятков миллионов людей, как это удалось вам в 1988-м, без влиятельных покровителей было невозможно. Высокая у вас была протекция?

— Я по Пушкину поступил: "Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог". Впрочем, протекция была. В частности, со стороны выдающегося нашего штангиста-тяжеловеса Анатолия Писаренко. Мы с ним дружили. Я был врачом-психотерапевтом сборной СССР, и мы как-то сблизились, часто беседовали. Этот человек реально помог мне выйти на телевидение.

С благодарностью вспоминаю также спортивного тележурналиста Валентина Щербачева, с которым потом я, может, и неправильно поступил. Это замечательный человек, надо было ему больше внимания уделять. Они-то и помогли мне выйти на телевидение, а дальше — Господин Случай, телевизионные операции.

— А ЦК, Политбюро?

— Там действительно очень хорошо ко мне относились. Помню, сама Валентина Семеновна Шевченко, тогда председатель Президиума Верховного Совета УССР, встретила меня в цековской гостинице, обняла. ЦК Компартии Украины слушал меня три часа. Всем интересно было, как это можно сделать операцию на расстоянии. А через некоторое время уже ЦК КПСС практически в полном составе тоже несколько часов меня слушал. Потом был съезд народных депутатов СССР — там я тоже собрал полный огромный зал.

— И все качали головами?

— Нет, это не моя работа — огрехи телевидения. Взяли старый фильм, где были засняты один-два человека с такой реакцией, и растиражировали. А стоит что-то по телевидению показать, другие тут же начинают копировать. Эту реакцию копирования подхлестывали газеты.

Моя задача не в том состояла, чтобы у людей качались головы, а в том, чтобы вызвать у них химические изменения, чтобы их внутренняя, если так можно выразиться, аптека вырабатывала уникальные лекарства, которые ни один фармацевт приготовить не может. Именно на этом основан лечебный эффект.

— Анатолий Михайлович, если в двух словах: что вы сделали такого, чего до вас никто не мог?

— Я вам скажу: мне оказалось под силу воздействие на ткань! Никто не может договориться с собственными кожей, костями, суставами, сердцем, а мне удалось. Представьте: ежегодно на Земле умирают от инфаркта 10 миллионов человек. Недавно газета "Факты" сообщила, что в Киеве сделали операцию по пересадке сердца — уже третью на Украине. Один больной умер, а у двоих все прошло удачно. А сколько людей на очереди? 80 тысяч!

Стоимость операции в Америке — 100 тысяч долларов, в России — 60 тысяч долларов. Сколько она стоит на Украине, не знаю, но думаю, ненамного меньше. Деньги большие, а страх какой! Разрез грудной клетки и так далее. А я за прошлый год только во время своих встреч собрал 50 страниц сообщений о людях, у которых благодаря моему методу прошли инфарктные рубцы, врожденные и приобретенные пороки сердца. Такой фактаж! Правда, если его привести, наше интервью сочтут рекламой.

— Об этом разве нельзя говорить?

— Нельзя признаваться, что ты умный и достойный. Вот если скажешь: "Я дурак, идиот, я хуже всех", — это будет принято сразу, тебя покажет телевидение. А когда ты сделал что-то необычное, да еще и в противовес старой психотерапии, такой шум поднимается. Я ведь веду схватку с прежними, устаревшими взглядами.

Ну не можем мы гипнотическими упражнениями и добрыми пожеланиями, расслаблениями: "Вам все лучше и лучше, вас все больше и больше, неприятностей все меньше и меньше. Раз, два, три, четыре, пять, вы спите!" — победить болезнь.

— Вам удалось договориться с тканью. Какими словами вы к ней обращаетесь?

— Никакими. Просто я создаю ситуацию...

Ну, допустим, летом, в августе, мы берем серого зайчика. Нужно сделать его белым. Как? Создаем ситуацию: со всех сторон обкладываем комнату ватой и включаем кондиционер, чтобы температура снизилась до минус 30 градусов. Гарантирую: через два, максимум три дня зайчик побелеет.

— Это и есть ситуация?

— Плюс знание законов, по которым шерсть зайца вырабатывает пигмент. Чтобы вызвать тот или иной эффект, надо поступить по закону. Если я захочу, допустим, в телефоне что-нибудь открутить и начну вращать отверткой в воздухе, ничего не выйдет. Я должен вставить ее в паз и крутить в нужную сторону. Только тогда я исполню закон, исполню истину.

Когда заяц белеет? Когда бело и холодно. А если этих условий нет, давайте создадим их искусственно. Так же и с операцией. Если человек взял в руки авиабилет, на котором написано: "Киев — Тбилиси", что он читает между строк? "Значит, будет не больно — иначе у меня этого билета не было бы". Потом самолет, взлет и посадка, встречающие в аэропорту. И вот уже палата, его везут на коляске в операционную, где стоит хирург, и все это исподволь готовит человека к операции. Телевидение, журналисты — все это, не говоря, говорит: "Будет не больно. Иначе бы они там не стояли, иначе бы меня не везли на коляске, иначе бы не было этих тапочек — да ничего не было бы".

— Вы случайно до этого додумались? Или, может, вся предыдущая жизнь подвела вас к открытию?

— Жизнь на него натолкнула, случай! Перед моими глазами прошло очень много людей. Я вот сегодня, по пути к вам, прикинул, сколько провел выступлений. Получается, более семи тысяч. Можете себе представить? И каждое выступление — столкновение с людьми в разных ситуациях. В деревнях, колхозах, где-то на кораблях... 52 тюрьмы я прошел.

— А что вы там делали?

— Выступал. Почти 30 лет демонстрировал на сцене гипнотические опыты, или, будем так говорить, устраивал гипнотический балаган.

— Пальцы иголками прокалывали?

— Нет, обезболивание — это другое, уже отпочковавшееся явление, а я показывал развлекательные процедуры, связанные с сужением сознания. Вернее, с сужением сознания как с галлюцинациями. Потому что (это мое мнение, и я его никому не навязываю) никакого гипноза не существует — есть наркотическое состояние, то есть вызывание наркотика в виде психологического вещества.