Каталонский кризис разродился испанской фалангой
И снова Испания на повестке дня. На этот раз на улицы испанских городов хлынуло «молчаливое большинство», таким зубодробительным термином различные СМИ назвали разноцветные орущие толпы. Во-первых, определить большинство ли это – практически невозможно. Современное информационное пространство столь виртуозно меняет мнение электората и в такие сжатые сроки, что «большинство» пустое определение, существующее лишь пару недель. Во-вторых, прилагательное «молчаливое» невольно рисует картинку консервативных адекватных умеренных граждан, а вот это как раз осталось под большим вопросом.
Но чуть отступим назад. Испания, по сути, объединение средневековых «государств», и её история необычайно витиевата. Финикийцы, греки, карфагеняне, римляне, вестготы, мавры – кого только не было. При этом сама страна была поделена на своеобразные сектора влияния. И лишь к концу 15-го века Испания приобретает узнаваемый ныне облик. Она даже расцветает, по старой европейской привычке выдаивая всё возможное из своих колоний. Однако, раздробленность не только не прошла, наоборот, она стала, если можно так выразиться, национальной традицией, отягощённой имперскими комплексами. В сытые времена, это лишь мальчишеское соревнование за звание самого красивого города, древнего края и т.д. Проще говоря, игра местечкового эго. Но в кризисные годы холодная фаза сменяется горячей.
Во время наполеоновских войн, к примеру, часть испанцев сражалась против Франции, являясь союзниками Веллингтона, высадившегося в Португалии, а часть повернуло оружие против англичан и соответственно против своих соотечественников. Впрочем, весь 19 век был для Испании чередой кровавых внутренних переворотов и войн.
Количество претензий различных регионов друг к другу естественно росло. Испания, поделённая на 17 автономных областей, крайне чувствительна к проявлению любого рода сепаратизма различной интенсивности в зависимости от региона. Более того эти процессы склонны к атомизации и спуску на бытовой уровень – необычайно опасный, свойственный своей нетерпимостью и непредсказуемостью.
Из личного общения с представителями Испании, отмечу, что местечковый патриотизм весьма мощный фактор. При этом не стоит путать его с нашим чувством «малой Родины», которому свойственна сентиментальность, по крайней мере, в большинстве случаев. Любовь к родным краям у испанцев носит несколько эгоистичный характер гордыни. Даже в рамках одной области города вовлечены в какое-то непримиримое соревнование. К примеру, жители Малаги, входящей в Андалусию, уничижительно бросают в сторону столицы области Севильи местную идиому – «типизмо». Грубо говоря, это означает – «слишком много понтов». Так, обыватели Малаги подчёркивают излишнюю театральность Севильи, её самолюбование и заносчивость, тогда как себя они безусловно считают более искренними и самобытными.
Свою особую стать подчёркивают и валенсийцы. Они обязательно напомнят, что в отличие от тех же каталонцев, были оккупированы арабами. А, значит, культурно богаче, глубоко индивидуальны и не столь избалованны. При этом самих валенсийцев необычайно уязвляет репутация «поставщика апельсинов», которую они заработали по всей Испании, благодаря мастерскому выращиванию этих фруктов. Потому жители Валенсии из кожи вон лезут, чтобы показать свою деловитость, морской нрав крупного порта, короче, изживают комплексы. В итоге это выглядит так, словно феминистка на мужской работе – добра не жди.
Таким образом, в свете каталонского кризиса, мы получаем непаханое поле для информационных провокаций и реанимации политических трупов.
Пора вернуться к нашему «молчаливому большинству». Про «качество» этих «спасителей» единой Испании говорили крайне мало. А зря. Ведь настоящее молчаливое большинство достаточно тусклое. Чтобы распалить его на реальный «движ» необходимы идеи и болевые точки, а также группы активных товарищей, которые как энцефалитные клещи распространят их.
Увы, этими «товарищами» оказались, казалось бы, канувшие в лету, фалангисты, лелеющие мечту о возрождении Испанской империи с характерной эксплуатацией колоний. Политический скелет в шкафу, который евросоюзная Испания так долго заметала под ковёр, вылез и стал наращивать мясо на старых костях.
Вот такими "солдатиками" любой желающий может позабавить себя, купив их в официальном интернет-магазине испанской фаланги. Там же вы можете прибарахлиться шмотками, флагами и литературой.
После падения режима Франсиско Франко, подмявшего под себя испанскую фалангу и сделавшего её мощной и единственной партией в стране (не считая различных ответвлений, вроде женского крыла фаланги), партия распалась на множество организаций и движений. Но идеи, с каким бы то ни было политическим потенциалом, на помойку не выкидывают. Поэтому, несмотря на свыше ста тысяч пропавших без вести при режиме Франко людей, раздробленная фаланга вполне себе жила. Более того, она пыталась всеми силами вылезти из маргинальной среды, правда, сохраняя все «плюсы» маргинальности – крикливость, силу уличной толпы, задор молодчиков и т.д. К примеру, идеологические официальные фалангисты нового толка всячески отбрыкиваются от своей жаркой «любви» к Гитлеру и Франко, при этом всячески романтизируя образ своего создателя Хосе Антонио, который просто не успел накатать себе геббельсовскую репутацию.
Идеологическая литература современных фалангистов, пытающихся сбросить коричневую маргинальность в весьма европейском стиле. Эдакие размышления, кто начал Вторую Мировую войну. Интересно не правда ли...
Видимо, ни одной здравой идеи «единой Испании», кроме националистической фаланги, из закромов истории достать не получилось. И каталонский кризис был просто подарком, чтобы более громко заявить о себе и сплотиться. La Falange, Falange Espanola de las J.O.N.S и Falange Autentica, прежде соперничающие в принятии идеологического наследства фаланги, после демарша Барселоны разразились совершенно одинаковыми заявлениями.
Призыв идти "на Барселону"
При этом внутреннее политическое мировоззрение вроде бы новых фалангистов ничем не отличается от ультраправых в других странах. Боевые «быки» из футбольных фанатов, характерное заигрывание с нацистской символикой и, конечно, тщательное отмывание политического фасада – всё банально, как под копирку. Посему в условиях каталонских событий эти ребята искусно слились с «молчаливым большинством» и лишь расширили свой электорат.
Но чуть отступим назад. Испания, по сути, объединение средневековых «государств», и её история необычайно витиевата. Финикийцы, греки, карфагеняне, римляне, вестготы, мавры – кого только не было. При этом сама страна была поделена на своеобразные сектора влияния. И лишь к концу 15-го века Испания приобретает узнаваемый ныне облик. Она даже расцветает, по старой европейской привычке выдаивая всё возможное из своих колоний. Однако, раздробленность не только не прошла, наоборот, она стала, если можно так выразиться, национальной традицией, отягощённой имперскими комплексами. В сытые времена, это лишь мальчишеское соревнование за звание самого красивого города, древнего края и т.д. Проще говоря, игра местечкового эго. Но в кризисные годы холодная фаза сменяется горячей.
Во время наполеоновских войн, к примеру, часть испанцев сражалась против Франции, являясь союзниками Веллингтона, высадившегося в Португалии, а часть повернуло оружие против англичан и соответственно против своих соотечественников. Впрочем, весь 19 век был для Испании чередой кровавых внутренних переворотов и войн.
Количество претензий различных регионов друг к другу естественно росло. Испания, поделённая на 17 автономных областей, крайне чувствительна к проявлению любого рода сепаратизма различной интенсивности в зависимости от региона. Более того эти процессы склонны к атомизации и спуску на бытовой уровень – необычайно опасный, свойственный своей нетерпимостью и непредсказуемостью.
Из личного общения с представителями Испании, отмечу, что местечковый патриотизм весьма мощный фактор. При этом не стоит путать его с нашим чувством «малой Родины», которому свойственна сентиментальность, по крайней мере, в большинстве случаев. Любовь к родным краям у испанцев носит несколько эгоистичный характер гордыни. Даже в рамках одной области города вовлечены в какое-то непримиримое соревнование. К примеру, жители Малаги, входящей в Андалусию, уничижительно бросают в сторону столицы области Севильи местную идиому – «типизмо». Грубо говоря, это означает – «слишком много понтов». Так, обыватели Малаги подчёркивают излишнюю театральность Севильи, её самолюбование и заносчивость, тогда как себя они безусловно считают более искренними и самобытными.
Свою особую стать подчёркивают и валенсийцы. Они обязательно напомнят, что в отличие от тех же каталонцев, были оккупированы арабами. А, значит, культурно богаче, глубоко индивидуальны и не столь избалованны. При этом самих валенсийцев необычайно уязвляет репутация «поставщика апельсинов», которую они заработали по всей Испании, благодаря мастерскому выращиванию этих фруктов. Потому жители Валенсии из кожи вон лезут, чтобы показать свою деловитость, морской нрав крупного порта, короче, изживают комплексы. В итоге это выглядит так, словно феминистка на мужской работе – добра не жди.
Таким образом, в свете каталонского кризиса, мы получаем непаханое поле для информационных провокаций и реанимации политических трупов.
Пора вернуться к нашему «молчаливому большинству». Про «качество» этих «спасителей» единой Испании говорили крайне мало. А зря. Ведь настоящее молчаливое большинство достаточно тусклое. Чтобы распалить его на реальный «движ» необходимы идеи и болевые точки, а также группы активных товарищей, которые как энцефалитные клещи распространят их.
Увы, этими «товарищами» оказались, казалось бы, канувшие в лету, фалангисты, лелеющие мечту о возрождении Испанской империи с характерной эксплуатацией колоний. Политический скелет в шкафу, который евросоюзная Испания так долго заметала под ковёр, вылез и стал наращивать мясо на старых костях.
Вот такими "солдатиками" любой желающий может позабавить себя, купив их в официальном интернет-магазине испанской фаланги. Там же вы можете прибарахлиться шмотками, флагами и литературой.
После падения режима Франсиско Франко, подмявшего под себя испанскую фалангу и сделавшего её мощной и единственной партией в стране (не считая различных ответвлений, вроде женского крыла фаланги), партия распалась на множество организаций и движений. Но идеи, с каким бы то ни было политическим потенциалом, на помойку не выкидывают. Поэтому, несмотря на свыше ста тысяч пропавших без вести при режиме Франко людей, раздробленная фаланга вполне себе жила. Более того, она пыталась всеми силами вылезти из маргинальной среды, правда, сохраняя все «плюсы» маргинальности – крикливость, силу уличной толпы, задор молодчиков и т.д. К примеру, идеологические официальные фалангисты нового толка всячески отбрыкиваются от своей жаркой «любви» к Гитлеру и Франко, при этом всячески романтизируя образ своего создателя Хосе Антонио, который просто не успел накатать себе геббельсовскую репутацию.
Идеологическая литература современных фалангистов, пытающихся сбросить коричневую маргинальность в весьма европейском стиле. Эдакие размышления, кто начал Вторую Мировую войну. Интересно не правда ли...
Видимо, ни одной здравой идеи «единой Испании», кроме националистической фаланги, из закромов истории достать не получилось. И каталонский кризис был просто подарком, чтобы более громко заявить о себе и сплотиться. La Falange, Falange Espanola de las J.O.N.S и Falange Autentica, прежде соперничающие в принятии идеологического наследства фаланги, после демарша Барселоны разразились совершенно одинаковыми заявлениями.
Призыв идти "на Барселону"
При этом внутреннее политическое мировоззрение вроде бы новых фалангистов ничем не отличается от ультраправых в других странах. Боевые «быки» из футбольных фанатов, характерное заигрывание с нацистской символикой и, конечно, тщательное отмывание политического фасада – всё банально, как под копирку. Посему в условиях каталонских событий эти ребята искусно слились с «молчаливым большинством» и лишь расширили свой электорат.
Информация