Этнически религиозный конфликт в Мьянме окончится или ничем, или переходом в новый конфликт между США и Китаем.
Всколыхнувший многих мусульман как в мире, так и в России конфликт в штате Ракхайн (бывший Аракан) на западе Мьянмы (бывшая Бирма) начался, как сотни и тысячи подобных в разные времена и в разных странах.
Снежный ком взаимного насилия
По свидетельствам с места событий, к кровавой конфронтации привело, как часто бывает, обычное, хоть и жестокое преступление. Или — что бывает ещё чаще — слух о таковом.
Рассказывают, что несколько мусульман, принадлежавших народности рохинджья, изнасиловали и убили местную девушку, бирманку, жительницу штата, чьи уроженцы предпочитают считать себя некоторым образом отдельным от бирманцев народом — ракхайнийцами. Дело было ещё в конце мая или начале июня.
В ответ на это преступление — или слух о нём — уже ракхайнийцы напали на рейсовый автобус, выволокли из него 10 рохинджа и убили их, обвинив в причастности этих людей к убийству девушки. В свою очередь, рохинджа в отмщение за гибель соплеменников начали жечь дома и магазины ракхайнийцев.
В результате было убито и ранено больше 30 человек, сожжено и разрушено больше 500 строений, уничтожено восемь ракхайнских деревень.
А дальше, словно снежный ком с горы, покатился, вбирая в себя всё новые жертвы и всё новую кровь с обеих сторон. Ситуация начинала перерастать в гражданскую войну. И в конечном итоге правительство решило задействовать армию, чтобы развести по разным углам всех, устроивших резню в месте, которое вообще-то можно считать предназначенным для рая. Лазурное море, лазурное небо, зелёные горы и поля, тёплый климат, щедрые на зверьё и плоды джунгли…
А армия есть армия. Для неё по определению враг тот, кто маячит по ту сторону прицела. По ту сторону — значит враг. Отчего и считается последним делом применять армию в гражданских конфликтах.
Соответственно, хотя размах насилия удалось снизить, градус его повысился. Ибо армия стала третьей стороной резни в раю…
Кто есть кто
Основными сторонами драки стали мусульмане, с одной стороны, и буддисты, с другой. Но не все мусульмане и не все, понятно, буддисты. В Мьянме/Бирме живёт довольно много первых — как считают специалисты по стране, до 8 процентов. При этом никакого особенного противостояния с 80-процентным буддистским большинством у них не было. Возможно, по той причине, что здешние мусульмане — не слишком ярые последователи Пророка (с.а.с.). То есть верующие вполне истово, но не слишком склонные придерживаться жёстких канонов шариата.
Ну а буддисты есть буддисты, их религия призывает увидеть в каждом живом самого себя и потому не убивать и не причинять страдания. Хотя в буддизме тоже есть свои толки, и далеко не каждый буддистский монах склонен подставить другую щёку, если его ударили по одной. Хотя и постарается обойти былинку с кузнечиком, чтобы случайно не убить его.
Во всяком случае, как гласят некоторые свидетельства из региона конфликта, бритоголовые люди в оранжевых накидках сыграли некоторую роль в накручивании буддистов на резню…
То есть дело не в религии, а в чём-то ещё. В чём?
Дело в том, что Ракхайн представляет собою мьянманский национальный штат, который граничит на севере с Бангладеш, то есть со страной, населённой преимущественно бенгальцами, исповедующими ислам.
Сами ракхайнцы (араканцы) считают себя отдельным народом, не бирманцами, утверждают те, кто разбирается в бирманских национальных и религиозных раскладах. Это народ с отдельным языком и своим национальным сознанием. Они и внешне отличаются от жителей основной территории Мьянмы, от которых их к тому же отделяет невысокая горная цепь. Но также не считают они себя бенгальцами или индусами.
Что же касается рохинджа, то ракхайнцы считают их чужаками. Пришельцами и иммигрантами из соседней Бангладеш, страны страшно бедной и к тому же терзаемой регулярными природными катаклизмами, прежде всего катастрофическими наводнениями. На вид они отличаются от большинства населения штата, язык его учить не стремятся, в социальную жизнь не включаются, а живут основной частью в нескольких своих эксклавах.
Поскольку центральное правительство их тоже не считает гражданами своей страны, то ни школ, ни больниц у рохинджа практически нет. Как следствие, в среде этого бедного, тёмного, неграмотного населения спрос на самоуважение удовлетворяется рьяной религиозностью. А к чему эта рьяность приводит? К фундаментализму. Не только в исламе, но чем выражается фундаментализм в сегодняшнем исламе, мы все видим хотя бы на примере Сирии.
Словом, без внимания властей рохинджа постепенно радикализировались. Неслучайно в нынешнем конфликте, как утверждают бирманские СМИ, боевики «Араканской армии спасения рохинджа» сжигают буддийские монастыри и разрушают статуи Будды.
А вместе с процессом радикализации власть в общинах рохинджа стала сосредотачиваться в руках местных экстремистов, которые, в свою очередь, становились фактическими полевыми командирами.
И вот тут-то они пригодились Западу…
Запад как гиена конфликтов
Дело в том, что с 1962 года в Бирме у власти были военные. Ну, такой настоящий военный режим как попытка хоть как-то управлять многоплеменным населением, где одних только племенных ополчений — фактически армий — насчитывается то ли 16, то ли 18. А поскольку военные объявили себя сторонниками социализма и в тогдашней столице страны Рангуне (сегодня Янгон) появились русские военные советники, их правительство автоматически стало на Западе «военным режимом», нарушающим «права человека» и виновным во всём плохом, что творится на такой райской, но такой разной земле.
Соответственно, рохинджа идеально подходили на роль жертвы злых военных, а заодно и как фактор для ослабления «режима». Реальностью информационного пространства на Западе стали постоянные обвинения правительства в том, что оно обижает и убивает бедных рохинджа по чисто национальному признаку. Закономерным образом в западных странах началась борьба за их права, под это стали выделяться гранты и финансы, к которым столь же закономерно потянулись загребущие руки грантоедов. Причём действовали эти деньги весьма эффективно: должно быть, дорогого стоит добиться на уровне ООН оценки, что рохинджа являются одним из самых преследуемых национальных меньшинств в мире…
А как всяческие НКО на западные деньги способны дестабилизировать ситуацию и в более благополучной стране, нежели Мьянма, мы все видели в нашей России и прекрасно наблюдаем сегодня на Украине…
Вот так рохинджа стали чем-то вроде выгодного Западу «троянского табуна» в Мьянме, с которым от греха дел иметь никто не хочет и который лучше всего окружить кордонами и блокпостами, запретив вообще покидать территорию штата Ракхайн. И высказываются мнения, что в перспективе в этом штате может образоваться второе Косово…
И вот в этом смысле нынешнее обострение обстановки здесь, к которому уж как-то подозрительно быстро и массово «приклеились» протесты мусульман разных стран, многим экспертам кажется весьма подозрительным. Уже поговаривают, что за рядом поддерживающих рохинджа акций уже проглядывает блёклая физиономия Джорджа Сороса с кровавой надписью на лбу «Террорист». А раз над конфликтом нависла тень западной гиены, значит, ей тут что-то нужно.
Что?
Как Вашингтону реализовать угрозы Китаю?
Ещё одно совпадение: буддисты с мусульманами стали резать друг друга подозрительно скоро после того, как США устами своего президента озвучили ряд угроз по отношению к Китаю. Приводить их не будем, ибо много их было и разных, но общий тон их был прост: если Китай не перестанет то-то и то-то, Америка будет его карать разными доступными ей способами.
А что может реально покарать Китай? Только пресечение его коммуникаций, по которым он завозит энергоресурсы. Растущая китайская экономика требует миллионы и миллионы баррелей нефти в день. Импорт нефти растёт гигантскими темпами.
А где Китай её закупает? В основном в странах Персидского залива и Африке. А путей доставки целых… один! Через Индийский океан, кишащие судами Малаккский пролив и Южно-Китайское море, где вовсю резвятся американские авианосные группы. Одно надавливание на эту поистине «сонную артерию» Китая — и у того побегут чёрные круги перед глазами.
Эту опасность, конечно, в Пекине понимают, отчего с такой последовательной поспешностью стараются проложить по всей Евразии свои Шёлковые и прочие пути. И тут ключевой позицией обладает как раз Мьянма!
Логика простая. Места, куда могли бы приходить танкеры с китайской нефтью, чтобы загрузить её в нефтепровод и доставить на территорию Срединной империи, только два — Пакистан и Мьянма. Остальные вроде Индии с Китаем не сильно дружат или находятся под жёстким американским контролем (вроде монархий Персидского залива).
Но Пакистан — страна, может, и хорошая, особенно для китайцев, но уж больно ненадёжная с точки зрения логистики. Всё же прокладывать «сонную артерию» через предельно нестабильную Зону племён чревато…
И остаётся только Бирма. И рядом, и относительно недлинные маршруты транспортировки.
И что делает Китай? Правильно! Вкладывает в Мьянму инвестиции (более четверти всех инвестиций в эту страну) и строит через неё газопровод и нефтепровод. Полностью проблему снабжения трубопровод с пропускной способностью 440 тыс баррелей в сутки не решит, но альтернатива всегда лучше безальтернативности.
Тем более что нефть сразу будет попадать в район китайского Куньминя, который в китайской транспортной стратегии должен стать мощнейшим транспортным хабом в центре региона, где сходятся границы семи азиатских стран.
А ещё Китай предлагал Мьянме построить железную дорогу до своей провинции Юнань, которая начиналась бы на берегу Индийского океана в штате… Ракхайн! В порту Кьяукпью. Через него же идут нефте- и газопроводы, на развитие пропускной способности которых у Пекина имеются обширные планы — до 22 млн т нефти и до 12 млрд куб м газа.
[quote align=»left»]
Мьянма ставит Россию перед непростым выбором
[/quote]И вот, отмечают наблюдатели, как только в 2010 году пошло строительство трубопроводов, Мьянма в глазах американского правительства стала приобретать все черты особо ценной территории.
Достаточно сказать, что президент США Барак Обама посещал эту страну дважды, что под давлением американцев фактически во главе бирманского правительства села лауреат Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи. Заслуженная правозащитница естественно-проамериканской ориентации…
Пекин держит пока паузу в реакции на нынешние столкновения в зоне его жизненных интересов в Мьянме. Он не хочет ссориться с правительством этой страны. Он просто не может себе этого позволить.
Но эта резня в раю, надо полагать, рассматривается там без розовых очков в отношении американской роли в этих событиях. В конце концов, уж больно часто Вашингтон пользовался услугами исламистов разной степени остервенелости, чтобы пекинские политики не приняли эту политику к сведению.
Автор:
