19 мая в Иране состоялись выборы президента. По итогам голосования победу одержал действующий президент Хасан Рухани, набрав 57% голосов избирателей (23,549,616 голосов). Второе место занял Эбрагим Раиси, получив 38,5% (15,786,449 голосов). Всего в выборах приняло участие 41 220 131 иранцев.
Какие факторы позволили Рухани одержать верх над своим оппонентом? Какую роль сыграла иранская молодежь? В поисках ответов Экспертная трибуна “Реалист” обратилась к востоковеду Каринэ Геворгян:
“В Иране непросто охарактеризовать предпочтения молодежи. Там есть городская молодёжь, в крупных городах, требующая послаблений и большей свободы, но есть и консервативная, более государственническая, которая поддерживает Раиси. Эти расколы очень специфичны, они сложнее, чем их представляет большая часть СМИ вне страны. Так что нельзя сказать, что вся молодёжь, а в Иране более 50% населения – это люди молодые люди до 25 лет, что все они как один поддерживали Рухани. Тем более очень интересно, ведь Раиси обращался больше всего в своих предвыборных выступлениях именно к молодежи. Он говорил, что его задача обеспечить их работой, а безработица на 8% выше чем среди немолодых (20% безработицы среди молодёжи), и возможностью построить себе семейную жизнь.
Помимо ядерной сделки, одним из достижений Рухани по внешнему контуру служит тот факт, что он пустил в страну иностранные компании. Не то чтобы они раньше там не присутствовали, но они получили больше юридических оснований для того, чтобы в Иране работать. Рухани в связи с этим поддержан крупным бизнесом, причем как в самом Иране, так и в диаспоре, то есть среди миграции. Так что это очень существенно. В данном случае следствие этой ядерной сделки – определенные послабления в Иране, которые были введены администрацией Рухани. По внутреннему контуру к его заслугам относится снижение инфляции.
Что касается отношений Ирана с внешним миром, то он всегда был страной, которая ни на кого, по большому счёту, не равняется. Со времён Геродота в этом плане мало что изменилось. Там есть некоторое внутреннее смысловое ядро, которое мобилизует народы Ирана, а это многонациональная страна. Они всегда себя так позиционируют и, как правило, следуют, по возможности, жёстких принципов при общении с контрагентами и партнерами. У них не будет при всей вежливости, которая у них в крови, чистой комплиментарности из практических соображений. Это стиль, культура такая. Поэтому и в самой стране есть живая политическая жизнь. Долгое время западные СМИ и наши вдогонку создавали какую-то непонятную совершенно картинку, напоминающую помесь Туркмении и Северной Кореей. К реальности это не имеет отношения. Была живая политическая жизнь, внутренняя конкуренция, конкуренция позиций, точек зрения. И это не спектакль. Что касается критики Китая, дело в том, что Китай, фактически став цехом доминанта (я имею в виду США), следует в сфере геоэкономики старой парадигме доминанта. И уже Китай критикует Трампа за протекционизм, деглобализацию.
Си Цзиньпин выступал на эту тему и отчётливо сказал, что мы будем защищать ценности глобализации. Поскольку Иран – страна, категорически отстаивающая свой суверенитет, не жаждущая и не имеющая перспектив стать доминантом, она критично относится к глобализации. Что делать таким странам, как Иран, которые хотят сохранить свою целостность и самость? Именно поэтому такая критика Китая, это идейный момент. Это связано с опасностями, которые в себе таит глобализация для таких стран, как Иран. А Иран – это средняя страна, она довольна крупная, очень удачно расположенная, плюс Иран обладает очень большими ресурсами.
По тем же причинам иранцы критичны в отношении России. За последние 25 лет наши отношения были отмечены сложными противоречиями. Есть и старые обиды, поскольку наши отношения завязались в XVI веке. Россия отвоевала у Ирана часть северных территорий, дважды вводила свои войска (вместе с англичанами) на его территорию”.
Каринэ Геворгян – политолог, востоковед, специально для Экспертной трибуны “Реалист”