В экономике КР складываются опасные тенденции, способные негативно сказаться на политической ситуации в недалеком будущем.

Вот уже третий постреволюционный год позади, не считая самого 2010-го. А признаков ускорения экономического роста как не было, так и нет.  Показатели 2013-го по существу ничем не отличаются от того, что было при Акаеве и Бакиеве. Наоборот, складываются опасные тенденции, которые могут стать непреодолимым барьером на пути экономического развития в долгосрочной перспективе и почвой  для осложнения политической ситуации в недалеком будущем. 
 
На этом фоне вместо того,  чтобы открыто и честно признаться в своем бессилии и просить помощи у тех, кто знает, как поднять экономику, предпринимаются попытки выдать 2013 год как самый успешный, ставший поворотным в истории Кыргызстана. Это вызывает только недоумение. Ложь и лицемерие никак не настраивают людей на позитивные дела, , напротив, приближают очередную революцию, которая неизбежна, если нынешние  власти не добьются реального улучшения жизни населения.
 
Да, итоги прошедшего года на первый взгляд впечатляющие. По предварительным данным, рост ВВП составил 10,5%. Такого роста Кыргызстан не знал за двадцать с лишним лет своей независимости (максимум был отмечен в 2007 году, когда ВВП увеличился на 8,5%). Он является рекордным и для стран СНГ за прошедший год. Но этот показатель не внушает никакого оптимизма. Он целиком и полностью обусловлен состоянием дел в одном единственном руднике, и в нем нет никакой заслуги правительства.
 
Если пересчитать ВВП без Кумтора, то рост составит всего лишь 5,8%. Теперь сравните с показателями предыдущих лет, которые приводим также без Кумтора :  5,6% в 2011 году и 5% в 2012-м. Разница составляет менее чем один процент, который мог иметь место за счет роста продукции аграрного сектора. Благодаря тому, что в 2013-м погодные условия были на редкость благоприятными для сельского хозяйства, продукция этой отрасли увеличилась на 2,9% против 2% в 2011 году и 1,2% в 2012-м.
 
Чтобы подтвердить сказанное об отсутствии перелома в развитии экономики, приведу среднегодовые темпы роста ВВП за более длительный отрезок времени, разделив его на периоды правления Акаева, Бакиева и действующего президента. Для периода правления Акаева данные беру, начиная с 2000 года. При этом отброшу революционные 2005-й и 2010-й, так как, во-первых, их нельзя отнести к периоду правления того или иного президента, и,  во-вторых, в этих годах произошло снижение ВВП,  то есть данные могут  исказить общую тенденцию. Соответствующая таблица представлена ниже. Просматривается ли из нее какое-либо приращение темпов экономического роста в последний период? Я не вижу этого.
 

 
Если говорить об этих изменениях, то, скорее, следует признаться в ухудшении показателей при нынешних властях по сравнению с бакиевским периодом. Но я так не считаю. Некоторое ускорение темпов роста ВВП в период правления Бакиева объясняется влиянием начала бурного развития соседних стран, вызванного ростом цен на энергоносители. Анализируя более широкий спектр данных, я пришел к выводу, что экономический рост в Кыргызстане мало зависит от стараний президентов и содержания экономической политики, проводимой ими. А если говорить точнее, президенты, включая Атамбаева, не научились управлять экономикой и оказывать влияние на темпы ее роста и уровень жизни населения.
 
По большому счету, я не вижу принципиальной разницы в экономической политике, проводимой тремя президентами. Отличаются она лишь масштабом и деталями, а суть одна: «найти инвестора и притащить его в Кыргызстан за уши». Как будто эти инвесторы глупые и слепые люди, которые не понимают и не видят, какие деньги пропадают в Кыргызстане. Разве атамбаевская Стратегия устойчивого развития привнесла что-то новое? Нет, это лишь бумажный вариант той идеи, которую Бакиев-младший держал в уме. Причем, как я уже писал ранее, не совсем ее лучшее изложение – с грубыми неточностями и явными ошибками, которые не допускает даже школьник.
 
Как Максим Бакиев создавал банк развития, так и новые власти учредили его, приняв специальный закон через парламент, но из-за отсутствия средств  для накопления их в этом банке начали действовать напрямую. И проекты, куда будут вложены эти деньги, почти одни и те же. О строительстве Камбаратинских ГЭС, например, говорилось со времен Акаева. Отличие только в том, что Бакиевы в поиске денег метались между разными странами и по неосторожности оказались в опале в одной стране, а Атамбаев, боясь повторить ошибку предшественника, взял да отдал судьбу Кыргызстана в ее руки, и в награду получил больше денег. Если раньше в обмен на лояльность глав иностранных государств  своему режиму президенты «продавали» Кыргызстан частями, то теперь его «торгуют» оптом.
 
Или после перехода к парламентской республике экономические проблемы стал решать премьер-министр? Он, как и прежде, остается мальчиком для битья, а на деле все значимые решения принимаются президентом и его всесильной администрацией.  Вокруг президента те же лица, которые мелькали вблизи Акаева и Бакиева. Конечно, ныне нет братьев и сыновей, но сваты еще в цене. Несмотря на две революции, принципы кадровой политики остались незыблемыми: трудоустройство близких и предпочтение в подборе кадров уму и честности таких качеств как преданность и умение выйти сухим из любого положения. Могут ли быть после этого экономические показатели иными?
 
О том, что нынешние власти не могут вывести страну на путь экономического развития, я предупреждал еще тогда, когда ее главные фигуранты находились в оппозиции и баллотировались в президенты вместе с Бакиевым. В статье «Наш самый последний либерал в экономике рассуждает как диктатор», опубликованной в декабре 2009году на сайте «Центразия.ру», я писал: «Претенденты на высокий пост достаточно много говорили об экономике, но никто из них не предложил новых ярких идей, которые открыли бы глаза тем, кто сомневается в будущем страны… Похоже, что Кыргызстан еще несколько лет потеряет, пока найдет свою модель экономического развития».
 
Чтобы, как однажды, меня не заподозрили в том, что я выполнял чей-то заказ или льстил и прислуживал Бакиеву, позволю себе привести еще одну цитату из той же статьи: «Я этой идеи не ждал от действующего президента. Курс обновления, с которым вышел Курманбек Бакиев на выборы, содержит лишь набор отдельных, крайне противоречивых мер, что свидетельствует об отсутствии у него целостных законченных идей. А практические действия президента, сильно расходясь от заявленных в нем принципов, толкают страну, наоборот, на старое, причем так далеко назад, что невольно вырисовывается перед глазами средневековье».
 
Меня часто упрекают  в склонности  представлять все на черном свете. Во времена Акаева мои друзья из президентской администрации искренне обижались, ставя мне в вину, что я упорно не хочу видеть те положительные моменты, которые есть в действиях первого президента. Они у него действительно были. Их немало и у нынешнего президента. Но я не дипломат, а ученый, для которого не бывает полуправды – только истина.
 
А истина в тот момент состояла в том, что те меры, которые предпринимал первый президент, были явно недостаточны для преломления той сложной ситуации, в которой оказался Кыргызстан, если не сказать, что они противоречили конечным целям. Разве история не показала мою правоту? Почему Акаева не спасли эти положительные моменты от позорного свержения? Можно ли нарисовать белым то, что произошло в марте 2005 года и апреле 2010-го? И сейчас, как бы неприятно не было это  для некоторых, я, как ученый, обязан сказать, что Стратегия устойчивого развития, которую предложили новые власти, ведет экономику в тупик, из которого будущему поколению трудно будет выбраться, в лучшем случае,  дав нынешнему поколению временное, незначительное облегчение.
 
В качестве положительных моментов в действиях действующего президента указывают, что он сумел привлечь в страну 5 миллиардов долларов США. Говорят,  эти инвестиции не успели отразиться на темпах экономического роста прошлого года, и их рост следует ждать в текущем году. «Это только начало, в перспективе эта сумма будет увеличена как минимум в два раза» , -продолжают те, которые полны оптимизмом. Но я не испытываю радости от этого. Это деньги, которые больше уничтожают рабочие места, чем их создают. Вот почему я выше назвал опасными нынешние тенденции в экономике.
 
Прежде чем объяснить, как эти деньги могут уничтожить рабочие места, скажу несколько слов тем, кто оказался в плену эмоций, вызванных этой огромной, на первый взгляд, суммой. Во-первых, проекты, в которые эти деньги будут вкладываться, слишком капиталоемки и они не дадут столько рабочих мест, сколько, например, было бы их создано при вложении на строительство заводов и фабрик. Во-вторых, ни один из этих проектов не является рентабельным. Срок окупаемости большинства из них выходит за пределы обозримой перспективы. А это значит, что они лягут лишним грузом на бюджет, обостряя дальше и без того острую проблему внешнего долга.
 
В-третьих, эти проекты, финансируемые из источников, связанных с политическими интересами, из-за малой их коммерческой привлекательности содержат риски, и вряд ли они будут реализованы в полном объеме. При изменении международной обстановки и политической ситуации в каждой из стран, вовлеченных в эти проекты, включая ситуацию в Кыргызстане, они легко могут быть пересмотрены. Это уже сегодня порождает соответствующее поведение инвесторов – они стараются удлинить сроки окупаемости проектов и завысить стоимость строительства объектов.
 
Теперь по существу вопроса. Мне не раз приходилось писать, что экономика Кыргызстана больна «голландской болезнью». Ввиду важности этого для экономического развития повторюсь. Деньги, привносимые трудовыми мигрантами, создают избыток валюты на рынке, а это в свою очередь ведет либо к укреплению сома, если Национальный банк не предпримет никаких шагов, либо к инфляции, если НБ КР начинает скупать излишнюю массу валюты. В настоящее время в экономике Кыргызстана эти два явления присутствуют одновременно, поскольку Национальный банк в зависимости от конкретной ситуации попеременно применяет оба указанных варианта денежной политики.
 
В 2006-2013 годы, когда трудовая миграция стала массовым явлением, среднегодовые темпы роста потребительских цен составили 10%, в то время как в 2001-2005 годы они росли в среднем на 3,8% в год. Это при условии, что официальная статистика обычно занижает рост цен, и такое занижение тем больше, чем выше уровень инфляции. Вследствие этого, а также в результате необдуманных скачкообразных повышений заработной платы, давших дополнительный толчок для инфляции, в настоящее время макроэкономические пропорции потеряли былую устойчивость, когда человек, зарабатывая даже 1000 долларов в месяц, не может чувствовать себя защищенным. Они сейчас таковы, что любое более или менее значительное внешнее воздействие может вывести экономику из равновесия.
 
А если говорить о курсе сома, то он по отношению к доллару с 2000 года по настоящее время снизился всего на 6%. Цены за это время возросли 3,1 раза. Это означает, что реальный курс сома за это время увеличился  почти 3 раза. То, что при повышении обменного курса экспорт становится дорогим, а страна теряет конкурентоспособность, является азами экономической науки. Отсутствие прежнего динамизма в развитии швейной отрасли как раз объясняется этим. По итогам 2013 года производство швейных изделий уменьшилось на 16,5%. Процесс сокращения количества швейных предприятий, наблюдаемый в последнее время, это явный признак, что данная отрасль находится в депрессии.
 
Правда, Национальный банк старается сохранить паритет номинального значения обменного курса с валютами России и Казахстана, которые являются нашими основными торговыми партнерами. Но эти страны, как известно, сами сталкиваются с проблемой укрепления национальной валюты. На деле такая политика означает, что Национальный банк проводит политику, которая еще больше усиливает нашу зависимость от этих стран. Вот здесь кроется причина того, почему наши товаропроизводители не могут освоить другие рынки. Избирательный подход Национального банка создает макроэкономическую предпосылку для того, чтобы наши товары не были конкурентоспособными на рынках других стран. Отмечу, что швейные изделия относятся к товарам, менее требовательным к транспортным расходам, и в принципе, их можно экспортировать даже в чемодане самолетом в любую точку мира без существенных потерь в ценовой конкурентоспособности.
 
С реализацией озвученных президентом инвестиционных проектов и интенсивным освоением природных ресурсов, как это предусматривается в Стратегии устойчивого развития, приток иностранной валюты усилится. Это приведет к дальнейшему укреплению сома и повышению инфляции. «Голландская болезнь» станет неизлечимой. Если экономика на это ранее реагировала депрессией и застоем, теперь результатом роста курса и повышения заработной платы будет спад экономики. Швейная промышленность будет похоронена окончательно, равно как и другие отрасли обрабатывающей промышленности, которые могли бы стать источником экономического роста вслед за швейной. Разве это не уничтожение рабочих мест? Если учитывать высокую трудоемкость обрабатывающей промышленности по сравнению с добывающей, то это уничтожение отнюдь не будет эквивалентным созданию рабочих мест  посредством последней.
 
Основанная на освоении и распродаже природных ресурсов модель развития экономики, используемая Россией и Казахстаном, для Кыргызстана не подходит. Кыргызстан не богат природными ресурсами как эти страны, и, следуя этой модели, он далеко не продвинется. По оценкам Всемирного банка, наши запасы нефти, газа, угля и минеральных ресурсов, если их перевести в денежное выражение и пересчитать на душу населения, в  350 раз меньше, чем в России, и по этому показателю Кыргызстан занимает  91-е из 152 мест в мире.
 
Если Кумтор с его громадными ресурсами  не смог сделать сколь-нибудь заметный вклад в развитие экономики, могут ли остальные месторождения золота поднять уровень экономического развития Кыргызстана до обозначенных в Стратегии устойчивого развития пределов при том, что их общие запасы не составляют и половины кумторовских? Конечно, нет. Проводя политику по принципу «дай рабочее место любой ценой», власти не развивают экономику, а разрушают, делает все для того, чтобы она не развивалась.
 
Мне почему-то не верится, что власти искренне считают, что Кыргызстан уже стоит на пороге коммунизма, хотя из многочисленных наблюдений за поведением власть имущих убеждаюсь, что с седьмого этажа «Белого дома» мир выглядит по-другому, и это является причиной неадекватных решений, приведших, в конечном счете, к их гибели. Мне представляется, что этим власти хотят успокоить народ и выиграть время. Но что будет завтра, когда обнаружится, что все это ложь и обман? Сегодня только единицы понимают, что власти ведут страну не туда, куда нужно. Я уверяю, если не нынешнем, то в следующем году, в крайнем случае через 2-3 года, даже козлу будет понятно, что вся эта шумиха вокруг 5 миллиардов долларов и борьбы с коррупцией не более чем спектакль, с помощью которого хотели отвлечь внимание народа от своих упущений и недоработок.
 
Поверьте мне как ученому, изучившему мировой опыт: людей тогда не остановят аргументы, что Кыргызстан не перенесет третью революцию. Не спасут властей от катастрофы те страны, по наущению которых она проводит нынешнюю политику. Будет третья и четвертая революции, если жизнь людей не улучшится не на словах, а на деле. Они будут такими же разрушительными как первая и вторая, ибо людей озлобляет не то, что им живется плохо, а обман и ложь, изощренные методы действий властей, продиктованные старанием не выпустить власть из своих рук.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram