Кремлевская пропаганда – что это и с чем ее едят?

• Опубликовал Николай Юренев 14 августа 2016 г. - #общество  #пропаганда  #цели  - 5 025 просмотров

  

  Говоря о «кремлевской пропаганде», невольно натыкаешься на несоответствие формы реальному содержанию. По большому счету такого явления вообще не существует. То есть что-то на том самом месте есть, но это точно не пропаганда. Ибо задачей любой пропаганды является продвижение своей идеологии и борьба с чужими идеологиями. Но какова идеология Кремля?

  Вообще идеология может быть любой. Важно, чтобы ее можно было сформулировать – эти формулировки и становятся базой для пропаганды. К примеру коммунистическая идеология – это построение бесклассового общества, основанного на примате социальной справедливости. Либеральная идеология продвигает примат прав человека, идеология какого-нибудь чучхэ – опору на собственные силы. Китайцы строят общество среднего достатка – и вокруг этой базовой идеи вращается вся их сегодняшняя идеология, замаскированная некоторыми остатками коммунистической фразеологии.

  Неважно, насколько достижима заявляемая идея, как она согласуется с реальностью и так далее. Важно, что элита всерьез продвигает эти заявленные ценности.

  Здесь и возникает первая засада. Какая именно идеология за душой у правящего путинского режима? Говорить, что она вообще отсутствует, видимо, неверно: правящее сословие грабит страну навылет и навынос вполне согласованно, а значит – в соответствии с некими ценностями, которые разделяются всей правящей номенклатурой.

  То, что государственная идеология формально запрещена Конституцией, ни о чем не говорит. Во-первых, писали Конституцию предельно циничные люди, расстрелявшие свой собственный парламент; во-вторых, нынешнее поколение властителей еще циничней. Когда потребовалось – нарисовали третий срок Путину, заявив, что буква Конституции не нарушена, ну а дух – да кто его нюхать-то будет? Отказ от госидеологии здесь работает точно так же – всего лишь как удобный повод проводить вообще любую политику, не имея никаких сдерживающих и ограничивающих мотивов.

  И потому сформулировать идеологию современной России весьма и весьма затруднительно. Во всяком случае так, чтобы ее можно было озвучить для общего употребления. В реальности вся идейная база нынешней номенклатуры – разворовывание накопленного десятками поколений предков и утилизация всего остального.

  К примеру, по официальным данным, с 2005 по 2015 годы число крупных и средних предприятий в обрабатывающей промышленности уменьшилось в России на 5723 единицы. По 572 в год. 1,6 предприятия в сутки. Станкостроительных заводов за тот же период – со 176 до 51. Вроде немного было – немного и осталось. Но станкостроение – это вершина индустриальной промышленности, ее высшая стадия развития. В общей сложности за указанные десять лет было убито около 30 тысяч крупных и средних предприятий. В СССР, кстати, темпы ввода в строй составляли примерно 2 тысячи крупных предприятий в пятилетку. То есть истребление промышленности в «России без идеологии» идет в темпах, в разы опережающих их строительство в прошлом.

   

  Происходящее неудивительно. Россия наряду с рядом других стремительно деградирующих в своем развитии постсоветских стран приобретает большинство признаков так называемого «мафиозного государства». И это не идеологический штамп, а уже введенное в научный оборот определение.

  Бывший руководитель отделения Интерпола в России, а сегодня советник министра внутренних дел Владимир Овчинский в своей последней книге пишет: «...Нация-государство предполагает, что организованная преступность (при всех возможных точках соприкосновения) является врагом государства. Корпорация-государство, учитывая, что принцип ее организации – клан, а цель – приватизация совокупного общественного процесса, включает наиболее крупные и успешные сегменты организованной преступности в клановую структуру и активно использует их в приватизации общественного процесса. Иными словами, мафия из врага государства (как нации) превращается в элемент государства (как корпорации)…»

  Подобный процесс еще в1990 г. в коллективной книге «Постперестройка» был назван «огосударствлением мафии»: «Под «огосударствлением» мы понимаем такую социально-политическую ситуацию, где государственные структуры отражают интересы крупных криминально-олигархических кланов, а сами мафиозные структуры и их лидеры участвуют в принятии важнейших политических и экономических решений...»

  Воровская и мафиозная этика становится базовой для правящего сословия, которое структурно уже невозможно отличить от организованной преступности. Это имеет ряд следствий, одно из которых заключается в том, что вор психологически не способен к созидательной деятельности. Он может лишь перераспределять – как банальный карманник, вытаскивая чужой кошелек, тем самым именно перераспределяет в свою пользу имеющуюся собственность. Производить новый продукт он не только не хочет, но и не может: воровская этика прямо запрещает ему это.

   

  Мафиозное государство, базирующееся на подобных принципах, не способно приращивать национальное богатство – оно способно лишь перераспределять созданное ранее. Естественно, в пользу стоящих у его руля – что мы и наблюдаем в нынешней России.

  Уничтожение ее экономики, повторюсь, идет темпами, превышающие те, которыми она же создавалась. Сегодня по всем промышленным отраслям, кроме нефтегазовой, наблюдается кратное уменьшение объемов производства по сравнению с 1990 годом – катастрофическим для Советского Союза. И это при том, что за десять «тучных лет» было продано нефти, газа, иных минеральных и сырьевых ресурсов на сумму порядка 5-и триллионов долларов. Говоря иначе, разграбление страны идет по двум основным линиям – разворовывание уже произведенного и присвоение текущих поступлений.

  Обо всем этом можно говорить бесконечно, но вопрос стоит иначе: как сформулировать вслух идеологию, ставшую ведущей для правящего меньшинства и его челяди, составляющих не более полутора-двух процентов от населения страны? Очевидно, что говорить правду при таком раскладе принципиально невозможно – но и лгать, формулируя какие-то заведомо фальшивые цели и задачи, довольно проблематично. Даже бесконечно презираемому населению нужно внушать какие-то лозунги и идеи, чтобы держать его в повиновении и отвлекать от ключевого вопроса об абсолютно несправедливом характере присвоения национального богатства.

  В этом смысле для кремлевской пропаганды поля деятельности не существует: можно, как известно, бесконечно лгать одному, долго – нескольким, но невозможно обманывать всех все время. Нет идеи – нет и пропаганды.

  В таких условиях основным методом, который использует правящее сословие для удержания власти над большинством – даже не обман (хотя в качестве скрепляющего «раствора» ложь используется непрерывно). Основной метод насилия над сознанием населения – тотальная хаотизация и абсурдизация.

  Внедряются не то что ложные, но абсолютно не конкретные образы вроде известного всем «плана Путина», цель которых – наполнять их тем содержанием, которое требуется в данный момент. Никакой внятной основы под эти образы сознательно не подводится, что как раз перекликается с конституционным запретом на государственную идеологию. Ибо она всегда отвечает текущему моменту, при этом задавая цели на будущее, которое в нашем случае вообще никак не определено. То ли великую княгиню Марию Романову на царство призовем, то ли ограничимся отставкой Иванова.

   

  Следствием такого подхода является абсурдизация реальности. То президент клянется защитить русское население Украины и даже получает разрешение от Совфеда на применение военной силы, то признает главаря киевской хунты легитимным президентом. А следом – снова окаянным террористом. Известные медийные персонажи при этом вьются, как ужи на сковородке, вызывая тем ехидные подкопы со стороны хотя бы последовательно врущих супостатов…

  Понятно, что в таких условиях говорить о нашей пропаганде не приходится даже теоретически – нет той идеи, которую можно доводить до населения, формируя у него какую-то связную картину мира. Вместо такой картины создаются не сочетаемые между собой фрагменты, каждый из которых вытаскивается на поверхность, когда становится востребованным для объяснения текущего разворота. Остальные фрагменты при этом не дезавуируются и откладываются «на потом».

  Враждебными идеями в таком случае признаются вообще все, которые сейчас не подпадают «под момент». Содержательная часть их вообще не играет роли – она враждебна уже тем, что пытается создавать хоть какой-то образ будущего, неважно, какого. У нынешнего режима есть только настоящее, образ прошлого и образ будущего – табу. Ну, разве за исключением расхожих формул: СССР закупал зерно за границей, а мы завтра завалим им весь мир. А что за компании это зерно производят, на какой технике, в плюс или в минус земледелию, скотоводству, сельскому населению и всем нашим дальнейшим видам – знать не положено.

  Так является ли пропаганда в России пропагандой, одушевляющей ее строительный процесс? Государство, заточенное сугубо на дележ страны, не в состоянии создавать структуры, работающие на иные задачи. Как и идеологию, разделяемую и властью, и народом, которая бы определяла всю деятельность общества не в плане все растащить и разбежаться – а в плане вновь соединиться и построить что-то сообща.

   

  По мотивам Эль Мюрид