Запорожская АЭС: «ядерный турист» Рафаэль Гросси верен себе
Накануне генеральный секретарь МАГАТЭ Рафаэль Гросси рассказывал Совету Безопасности ООН о своей бурной инспекционной деятельности на Запорожской АЭС, которую...
Достигнув вершины своего могущества в 2010-х годах, превзойдя отчасти даже период династии Тан, считающийся вершиной китайской цивилизации, Поднебесная столкнулась с тем фактом, что отношение к ней меняется. И не в лучшую сторону.
Речь не о ближайших соседях Пекина, от Индонезии до Японии, которые силу исторических причин никогда не испытывали восторгов, в отношении китайского ренессанса. Происходит перемена в умах европейцев, североамериканцев и отчасти жителей Африки и Ближнего Востока. Если в восьмидесятых, девяностых и двухтысячных годах к Китаю на условном Западе наблюдалось снисходительно-доброжелательное отношение, которое позже превратилось в откровенное подобострастие и заискивание, ныне вектор сменился на неприятие и даже откровенную враждебность.
Причина не только в приходе к власти в американском Белом Доме Дональда Трампа, с его протекционистскими и антикитайскими взглядами: переворот в умах элит и общества начался уже давно. Китай, став рыночным и процветающим, так и не повернулся к демократии, в отличии от Тайваня, Южной Кореи или Филиппин, что вызвало раздражение со стороны апологетов западного либерализма.
И нынешняя американская администрация явила собой лишь зримое воплощение данных настроений. Отныне Китай есть угроза, враг, в борьбе с которым методы не выбирают.
По советским образцам
Примечательно, что против Пекина стал действовать «совеский кейс» образца 1980х, где роль условной Польши или Прибалтики отведена Гонконгу, а угнетенного Советами Афганистана – Синьцзяну и его исламским меньшинствам. Поскольку обе эти территории по разным причинам не разделяют сомнительные культурные ценности того, что обычно называют континентальным Китаем и существенно отличаются от него даже в визуальном плане – а правильная картинка в современном мире имеет решающее значение.
Иными словами, до статуса «оккупированных стран», пусть и неофициального, транслируемого лишь ведущими мировыми СМИ, Гонконгу и Восточному Туркестану осталось совсем чуть-чуть. Примечательно, что пока молчит Тибет, некогда жестоко усмиренный Пекином.
Меняем Гонконг на Тайвань
Формальный повод для протестов в Гонконге – запланированное к принятию решение местных властей о передаче материковому Китаю подозреваемых в преступлениях против КНР. Несомненно, это коснётся и гонконгских активистов, которые окажутся в ситуации, где действуют жестокие пытки и смертная казнь. Фактический повод – решение подобного рода, по сути, отменит даже ту скромную автономию, которой пользовалась бывшая английская колония после 1997 года, когда над ней поднялся флаг красного Китая. Ответом общественности стал бунт.
Авторитарный Пекин давно вёл наступление на права и свободы гонконгцев, раз за разом отменяя их одну за другой. И протесты туземцев, даже самые массовые, не могли помешать процессу закручивания гаек. Фактически анклав свободомыслия влился в «дружную семью народов» куда раньше запланированного 2047 года, когда Гонконг официально должен был стать полноценной частью Китайской Народной Республики.
Однако столь вольное отношение к своей же концепции «одна страна – две системы» имеет и неприятную сторону. Отныне присоединение Тайваня мирным путём становится невозможным. В отличие от Гонконга у Тайбэя есть собственные ресурсы, армия и флот, и поддержка могучих Соединённых Штатов, а не чахнущей Британской империи. Ещё одно отличие состоит в том, что с континентом его разделяет широкий Тайваньский пролив, который благоприятен к переходу по погодным условиям лишь несколько недель в году.
Наплевав на соглашения с Британией (по существу, со всем Западом) относительно Гонконга, Пекин сам загнал себя в геополитическую ловушку. И выход из этого тупика изоляции ему на сей раз едва ли принесёт на блюдечке с голубой каёмочкой очередной прокитайский Никсон.
Александр Збитнев
