Что делает человек, которому объявили «вы здесь больше не работаете»? Ищет другую работу. Было устраивавшее его рабочее место — не было смысла искать другое. Отказали в работе — появилась мотивация искать приложение своим силам в другом месте. Если же «вы здесь больше не работаете» прозвучало в контексте наказания — вряд ли человек пожелает вернуться к первому работодателю, даже если тот позовет: сработает такой фактор, как негативный опыт.Что делает бизнесмен, которому партнер отказал в поставках сырья или оказании услуг? Ищет другого партнера... Что делает бизнесмен, у которого партнер перестал покупать товар? Ищет другие рынки сбыта... Что делает бизнесмен, которому перестали поставлять комплектующие? Ищет другого производителя либо пытается организовать необходимое для него производство деталей и узлов самостоятельно...
И во всех этих случаях так же: не было смысла что-то менять — появился; была одна мотивация — стала другая; ну и — опыт (в вышеописанных примерах он негативный), история отношений, которая сказывалась на выстраивании торговых и любых иных связей.
Примерно то же происходит и с государствами, вынужденно поставленными перед необходимостью перестраивать свою торгово-экономическую и финансовую политику. То, что до какого-то времени казалось бессмысленным (или некритически важным), в силу внешних обстоятельств становится насущной задачей.
Так, высокие цены на энергоносители вызвали бурное развитие и внедрение энергосберегающих технологий. Высокие цены на нефть и природный газ, желание достичь энергетической независимости привели к тому, что называется «сланцевая революция». Новые смыслы — новые мотивации — новые торгово-экономические реалии.
И не только экономические. К примеру, американская «сланцевая революция», в результате которой Соединенные Штаты резко снижают свою зависимость от внешних источников энергоносителей, способна привести к значимым геополитическим изменениям. В частности, у Вашингтона резко снижается мотивация уделять большое внимание Ближнему Востоку (конкретно — «нефтяному» Персидскому заливу). Безусловно, остаются соображения стратегии, геополитики, но экономическая мотивация (например, на то, чтобы тратить огромные суммы на военное присутствие в регионе, на поддержку дружественных режимов) совершенно иная.
История знает немало примеров, когда такого рода процессы — меры торгово-экономического «удушения» со стороны одних и вынужденная необходимость реагировать на них со стороны других (объектов указанного «удушения») — приводили к гигантским геополитическим сдвигам, оказывали влияние на весь ход мировой цивилизации. Особенно в ситуациях, когда одни гиганты обкладывают санкциями других.
Скажем, в Средние века мусульмане перекрыли христианской Европе торговые пути в Азию. На тот момент вся торговля осуществлялась по суше (т.н. Великому шелковому пути). Поставленные перед необходимостью искать иные варианты европейцы в конечном итоге открыли Америку. Хотя искали обходной (вне арабского контроля) морской торговый путь в Азию (Колумб, не секрет, был уверен, что достиг побережья Восточной Азии (и уже позже Америго Веспуччи объяснит всем, что это новый континент).
Эпоха великих географических открытий, совершенных европейцами, это в значительной степени заслуга арабов, пытавшихся наказать (т.с. обложить торговыми санкциями) иноверцев. Именно мусульмане мотивировали христианскую Европу развивать морскую торговлю, что, кстати, в конечном итоге предопределило историческую победу (по крайней мере на данном историческом этапе) западнохристианской цивилизации. Т.е. те, кого пытались наказать, в перспективе получили от этого наказания большие преимущества, в т.ч. и над самими наказывающими.
«Чебурашка» — автономный интернет
Вполне возможно, что спустя некоторое время и Россия будет иметь повод поблагодарить Запад за нынешние санкции.
Данная ситуация позволяет России оценить уровень своей экономической безопасности. Своего рода стресс-тест: насколько национальная экономика устойчива, насколько уязвима? Где узкие места? Где и в чем критическая зависимость? Ну и, само собой, из всего этого наверняка будут сделаны выводы: что необходимо предпринять, чтобы сделать экономику стрессоустойчивой и избавиться от критической зависимости извне.
Совсем недавно Госдума РФ приняла закон об организации национальной платежной системы. Документ предусматривает не только создание собственно замкнутой на Россию (соответственно не подверженной никаким санкциям извне) системы платежей, но и создание самой системы платежных карт.
Кроме того, международные платежные системы теперь будут обязаны отчислять т.н. обеспечительный взнос в Центробанк РФ в размере 0,25% одного трансакционного дня. И если международная платежная система по каким-то причинам нарушает принцип бесперебойности работы — прекращает обслуживание клиентов, — то она будет оштрафована на 10% суммы обеспечительного взноса.
Смысл данной нормы закона очевиден: застраховаться в т.ч. от санкций. Теперь международные платежные системы вроде Visa и MasterCard — если они хотят работать на российском рынке — будут в авансовом порядке формировать на счетах ЦБ РФ компенсационный резерв и в случае чего оплачивать политические шаги своих правительств в отношении России.
Еще в 20-х числах марта, когда в Госдуму только вносился законопроект о создании национальной платежной системы, председатель правления банка «Авангард» В. Торохов в комментарии РБК отмечал: «Сколько продлятся санкции по времени — пока неизвестно. Но понятно, что это ускорит работу по созданию процессингового центра по обработке платежей внутри России. С его появлением мы оградим от санкций внутренние обороты, а это 90% всего объема»... Иначе говоря, совсем скоро российская банковская система станет практически неуязвимой для внешнего воздействия.
«Создание системы, — без обиняков пояснил «единорос» Евгений Федоров, — это борьба за суверенитет страны, вопрос самодостаточности России, особенно в условиях международных санкций. Это чисто политический вопрос».
Понятно, что российской национальной платежной системе потребуется время (вероятно, не один год), чтобы составить достойную конкуренцию и выйти на один уровень с иностранными аналогами. Однако есть мотивация развиваться и совершенствоваться, причем максимально ускоренными темпами. А если бы не санкции Запада, то, возможно, даже не стали бы и пытаться создавать указанную систему.
На сегодня создание российской национальной платежной системы — вопрос «чисто политический». Но совсем скоро это будет и экономический вопрос. Ведь платежные системы — весьма доходный бизнес. В компаниях MasterCard и Visa уже подсчитывают убытки. В частности, агентство Bloomberg недавно приводило информацию из отчета компании Visa, в котором говорится, что западные санкции в отношении России окажут «существенное неблагоприятное воздействие на ее (компании Visa. — С.Л.) финансовые результаты».
«Мы оказались зажаты между политикой США и политикой России», — посетовал директор Visa по финансовым вопросам Байрон Поллитт, уточнивший, что в России выпущено 100 миллионов карт.
И в банковско-финансовой сфере только лишь созданием национальной платежной системы дело не ограничится. Так, Сергей Глазьев, являющийся советником Владимира Путина по вопросам региональной экономической интеграции, передал в Минфин РФ план, направленный на уменьшение России (и не только ее, а шире — всего Таможенного союза) от иностранной зависимости. Это и ограничение либо полный запрет для российских банков иметь активы в виде иностранных казначейских векселей, и строго рублевое кредитование внутри страны. Кроме того, он предлагает сделать рубль единственной обменной валютой при трансакциях между странами Таможенного союза.
Заговорили в России о создании национальной коммуникационной сети — собственного интернета, — в которую будет закрыт доступ для США и ЕС. Уже даже предложено рабочее название для такой системы: «Чебурашка». Автор идеи, член Совфеда Максим Кавджарадзе, подчеркнул, что создание своей автономной сети — вопрос информационной безопасности. По мнению г-на Кавджарадзе, такая сеть могла бы быть создана на пространстве ОДКБ (т.с. единое пространство информационной безопасности), а то и еще шире — на пространстве Азиатско-Тихоокеанского региона...
Выше мы говорили о процессах, которые протекают в банковско-финансовой сфере России, мотивированной западными санкциями на укрепление своей независимости. Но такие же процессы наблюдаются и в других секторах российской экономики. То, о чем много говорилось в России, но явно недостаточно делалось — структурные реформы (прежде всего уход сырьевой структуры), диверсификация экспорта (в частности, экспорта энергоносителей — в сторону более интенсивного освоения рынков Азии), реализация программ импортозамещения (в которых кроется просто-таки гигантский потенциал экономического развития России), — все эти процессы будут активизированы благодаря санкциям Запада.
Раньше принимались государственные программы в русле вышесказанного, высокопоставленные чиновники обращались с многочисленными призывами к бизнесу. Но не было хорошего стимула для модернизации экономики, развития отечественных производств инновационного толка, инвестиций в технологии будущего. Зачем? Если на сырье можно заработать больше, а все необходимое (товары, комплектующие, технологии, услуги) купить за рубежом! Теперь же ни призывов, ни даже госпрограмм не нужно: российский бизнес сам достаточно хорошо мотивирован! Запад постарался.
Санкции Запада стимулируют формирование многополярного мира
Однако рассматриваемая ситуация — это урок для многих государств. За происходящим наверняка пристально наблюдают и другие крупные государства, также располагающие потенциалом влияния на мировой арене (либо имеющие потенциал, чтобы стать весомыми игроками), — Китай, Индия, Бразилия и проч., чьи интересы рано или поздно могут войти в противоречие с интересами Запада. И не просто наблюдают, но наверняка делают выводы — что нужно предпринять, чтобы впоследствии, в некий час Х, не оказаться уязвимыми перед лицом западных санкций.
Владимир Путин резонно заявил 24 апреля, комментируя в эфире телеканала «Россия 24» действия Запада: «Они подрывают доверие к себе, а значит, совершенно точно будут терять рынок. И другие наши партнеры должны задуматься над этим».
Они и задумываются. К примеру, в упоминавшемся отчете компании Visa (а компания эта — американская) отмечались тенденции к «усилению правительствами других стран поддержки национальных платежных систем», что в свою очередь «становится фактором риска для бизнеса Visa». Для Visa — фактор бизнес-риска, для правительства США — фактор ограничения его возможностей по части наложения санкций на то или иное государство.
С особым интересом, уверен, следят за событиями в Китае. Поднебесная достаточно сильно зависима от Запада. И в будущем это может сказаться на стратегических позициях претендующего на статус мировой державы Китая, на его возможностях отстаивать свои национальные интересы.
Тем более что Вашингтон — на фоне украинского кризиса — подал Пекину более чем недвусмысленные сигналы. В конце апреля президент Обама посетил Японию, Южную Корею, Малайзию и Филиппины.
В Южной Корее Обама призвал Китай быть «ответственным сторонником верховенства права». В Японии он подтвердил союзнические обязательства США по договору с этой страной. В частности, затронул тему архипелага Сенкаку, из-за которого два года назад едва не развернулись военные действия между Японией и Китаем. Обе страны считают его своим. Территориальный спор не урегулирован. А в середине 2012-го японское правительство объявило о национализации островов, что, естественно, вызвало бурю негодования в Китае.
В ходе визита в Японию Обама заявил, что Соединенные Штаты признают острова Сенкаку японской территорией. Кроме того, добавил, что острова находятся под защитой американо-японского договора о взаимной безопасности, согласно которому Вашингтон обязуется оказать военную помощь Японии, если та подвергнется нападению. Совершенно очевидно, что эти слова были адресованы Пекину.
Антикитайский подтекст содержала и поездка Обамы на Филиппины. За несколько часов до его прилета американский посол в Маниле и филиппинский министр обороны подписали соглашение о расширении военного присутствия США на Филиппинах — это-де позволит вооруженным силам обеих стран быстрее реагировать на стихийные бедствия и «другие непредвиденные происшествия».
Что это могут быть за «другие непредвиденные происшествия»? Ну, скажем, высадка китайского десанта на один из спорных островов в Южно-Китайском море. Не далее как в 2012-м ВМС Китая взяли под контроль архипелаг Скарборо Шол (филиппинцы называют его Панатаг Шол). В Маниле Барак Обама призвал Китай «не запугивать» другие страны при попытке удовлетворить свои территориальные претензии. «Это касается и спорных территорий в Южно-Китайском море», — сказал он.
Не приходится сомневаться, что и турне Обамы по странам АТР, и его заявления, и американо-филиппинский договор — это предостережения Китаю относительно возможных планов проекции украинской ситуации (в частности, крымской истории) на территории стран региона.
В эту же строку добавим индийское лыко. Индия наряду с Китаем поддержала Россию в нынешней ситуации. Позицию официального Дели сформулировал советник премьер-министра Индии по национальной безопасности Шившанкар Менон, заявивший, что у России есть «законные интересы» на Украине.
И такая позиция Индии обусловлена отнюдь не охлаждением индийско-американских отношений в связи с декабрьским (2013-го) дипломатическим скандалом (индийский вице-консул была задержана полицией Нью-Йорка и подвергнута обыску, несмотря на ее заявления о дипломатической неприкосновенности). Превалируют соображения стратегического характера, среди которых — разрушение монополии Запада (конкретно — США) на «решающее слово» в системе международных отношений. Кроме того, у Индии также имеются зоны «особой ответственности» — Кашмир (пакистанская часть) и Шри-Ланка, где проживают, говоря украинско-российским сленгом, индийские соотечественники, чье положение Дели небезразлично.
Так же, как Россия, Китай и Индия (и не только) считают, что имеют полное право на свои «законные интересы», а равно и на их отстаивание. Так же, как и Москву, Пекин и Дели раздражает позиция западных держав, прежде всего США, заключающаяся в том, что «законные интересы» есть только у Запада.
Может вновь стать актуальной идея Евгения Примакова о стратегическом треугольнике Москва—Пекин—Дели. Она была озвучена Евгением Максимовичем на фоне натовских бомбардировок Югославии — когда, заметим, Запад как-то не очень углублялся не то что в дебри, а в основы основ международного права. И так было не раз в новейшей истории — Ирак, Ливия, Сирия...
Теперь агрессоры-рецидивисты поучают Россию и других, как надо «ответственно относиться» к международному праву. Последним Запад (в первую очередь США) попросту манипулирует в соответствии со своими задачами и интересами: когда выгодно — требуют «строгого и неукоснительного» соблюдения, когда международное право им «мешает» — бесцеремонно попирают под разного рода предлогами, преимущественно лживыми (вспомним хотя бы «химическое оружие в Ираке»).
Господа, мозги включайте!
Совсем недавно приходилось взывать к здравому смыслу и тех на Западе, кто, пытаясь повлиять на Москву, размахивает «санкционной дубинкой», и тех на Украине, кто уповает на западные санкции как на инструмент, способный повлиять на позицию России относительно украинского вопроса («Cтабильность на линии фронта. Украинский кризис: напрягать не бицепсы, а мозги», «2000», №16—17(696), 25.04 — 1.05.2014).
Увы, но мозги, похоже, ни в Киеве, ни в столицах Запада включать не спешат. Или делают это слишком медленно.
Так, Барак Обама в ходе визита на Филиппины по инерции объявил об очередной порции санкций в отношении России, но тут же оговорился: «не уверен, что они сработают». Стало быть, понемногу доходит, что санкции — не тот путь.
Не говоря уж, что загнать Россию в такие экономические тиски, когда бы можно было диктовать ей условия, — изначально неподъемная задача для Запада. Слишком затратно, а будет ли эффект — «не уверен» (выражаясь словами Обамы). Россия — не бывшая Югославия, не Ирак, не Иран, не Куба (далее по списку). Это шестая экономика в мире. Это огромные золотовалютные резервы. Это крупнейший поставщик энергоносителей. И т.д. Я уж не вспоминаю о таких «мелочах», как ядерное оружие, членство в СовБезе ООН, о широких возможностях создать огромные проблемы Западу посредством поставок оружия или военных технологий ряду стран и проч. Но дело даже не в этом.
Из данной ситуации Россия со стопроцентной гарантией выйдет куда более независимой в экономическом и финансовом плане и куда менее восприимчивой к подобным рычагам западного воздействия — ныне созданные обстоятельства вынуждают. И вопрос лишь в степени — насколько более независимой и насколько менее восприимчивой.
А ответ на вышеуказанный вопрос кроется в проводимом курсе самого Запада — как далеко он зайдет в своей «санкционной политике»? Чем дальше — тем меньше у Запада останется возможностей впоследствии влиять на Москву. А ведь на украинском кризисе история не заканчивается. Сколько жизненно важных для Запада вопросов, по которым ему нужна конструктивная позиция России, — Иран, Афганистан, Сирия, Северная Корея... А сколько таких тем возникнет в будущем? Полагаю, немало.
А что майданный (теперь это синоним официального) Киев? Лишь после полемических препирательств с Москвой — например, на тему, считать ли Женевское соглашение от 17 апреля распространяющимся на «героев майдана» или же они занимают здания в центре Киева «согласно лицензии» (как выразилась замгоссекретаря США г-жа Нуланд, правда, не пояснив при этом, что это за «лицензии» и где их выдают) — власти добились от группировок майдана согласия на освобождение здания Киевской горгосадминистрации. Кроме того, Киев (видимо, не без консультаций с западными покровителями) решил ускорить шаги с внесением изменений в Конституцию в направлении расширения прав регионов — теперь Арсений Яценюк считает, что нужно определиться с текстом конституционных поправок к 25 мая, хотя ранее предлагал погодить до октября. Однако...
Однако время было упущено. К тому моменту, когда майданные власти на что-то решились — Женевское соглашение было сорвано. И придется договариваться по-новому. Договариваться, подчеркну, с Россией — какую бы идиосинкразию она у кого-то в Киеве ни вызывала.
В частности, на страницах британской The Financial Times Томас Грэм, бывший высокопоставленный сотрудник Совета национальной безопасности США, хорошо осведомленный в тематике, связанной с Россией и постсоветским пространством (в 2004—2007 гг. он занимал должность руководителя российского направления в СНБ США), отмечает: «Санкции могут продемонстрировать негодование Америки, но они мало что сделали для сдерживания России и они не решат проблемы Украины». Почему? Потому что «Киеву предстоит решать неподъемную задачу восстановления украинского государства, достижения общенационального консенсуса и восстановления экономики, а эта задача неосуществима без взаимодействия с Москвой»
Трудно спорить с г-ном Грэмом. Не поднять украинскую экономику без России! А состояние дел в экономике — это социальное спокойствие. Или наоборот. Без кардинальных изменений в экономической сфере совсем скоро на востоке Украины акции протеста будут на порядок более многочисленными, и уже не только под лозунгами федерализации и статуса русского языка, а с требованиями работы, зарплаты, пособий и т.д. А указанные кардинальные изменения невозможны без восстановления стабильных торгово-экономических связей с Россией, что в свою очередь требует такой предпосылки, как украинско-российское политическое урегулирование. Но это одна сторона вопроса.
Есть и другая: особенности Украины таковы, что общенациональный консенсус в условиях конфликта с Россией попросту недостижим! Не может Украина в нынешних своих границах (в свете последних событий все чаще приходится делать эту оговорку) позволить себе конфликт с Россией (и здесь совершенно неважно, какая из сторон права больше), потому что это автоматически приводит к конфликту внутреннему.
Томас Грэм высказался и о том, на какой платформе следовало бы договариваться по украинскому вопросу: «Очертания урегулирования уже очевидны: нейтральный статус Украины; децентрализация политических институтов страны; в том или ином виде официальный статус русского языка и пакет экономических мер из американских, европейских и российских ресурсов».
На мой взгляд, вполне приемлемый рамочный вариант урегулирования. Аналогичные требования выдвигаются и протестующими на юго-востоке.
И последнее. Ни для кого не секрет, сколь зависима Украина от торгово-экономических связей с Россией. Треть украинского экспорта (преимущественно высокотехнологичная продукция и товары с высокой добавленной стоимостью) отправляется на российский рынок. По-прежнему высок уровень производственной кооперации.
Надо ли объяснять, как отразятся любые экономические осложнения в России на экономике Украины, в значительной мере ориентированной на российский рынок? Иными словами: те антироссийские экономические санкции Запада, якобы призванные защитить Украину, это санкции... против Украины.
Сергей ЛОЗУНЬКО