Самое свежее

Раскрыт взрыв вулкана Кракатау. Политические анекдоты Как загибается Европа Эль Мюрид. Замеры благосостояния в России После теракта. Неудобные вопросы. Александр Росляков. Все для победы этой диктатуры, остальное – тьфу! Вадим Жук. Пронеси, Всевышний!

Олег Кашин. Дело Мединского – или гражданское общество при авторитаризме


  • В России можно и нужно бороться за соблюдение законов. Но у ваших побед всегда найдутся бенефициары во власти…

     

    Министр культуры Владимир Мединский, которого хотят сейчас лишить степени доктора наук за якобы негодную диссертацию – идеальный персонаж для компьютерной политической игры.

    За него вступилась министр образования Васильева – это плюс сто очков. Но недавно с подачи Поклонской его отставки требовали в Госдуме – это минус пятьдесят. Песков по Мединскому занял нейтральную позицию – допустим, это плюс двадцать. Но на Мединского бросает тень скандал с памятником Калашникову – это минус пятьдесят. Зато Никита Михалков остается союзником Мединского – пускай это еще плюс двадцать. Тем временем «дело реставраторов» (о хищениях в Минкульте средств на реставрацию исторических объектов), которое само по себе серьезный удар по Мединскому, передано в суд – еще минус сто.

    Главное, что исход этой игры останется неизвестным до самого финала.

    Есть ли в ней место экспертному совету ВАК, захотевшему отнять у Мединского ученую степень – да, разумеется. Но в аппаратной борьбе вокруг министра культуры скандал с его диссертацией – лишь эпизод. Даже если инициаторы этого скандала не имели никакой задней мысли, их действия в любом случае выгодны противникам министра и невыгодны его сторонникам. И какими бы идеалистами ни были ученые критики, для циничных аппаратчиков, наверняка имеющих и свою кандидатуру на министерство, и планы на его бюджет – и идеалисты будут отличными союзниками.

    Этот аспект всегда всплывает во всех громких сюжетах с участием хороших людей. Они хотят как лучше – но всегда оказывается, что это «как лучше» выгодно кому-то, который на самом деле хочет, чтобы было хуже. Когда Навальный борется с Медведевым или Чайкой, этому, скорее всего, радуются аппаратные враги Медведева или Чайки – Сечин, Чемезов, Бастрыкин, кто угодно. Когда градозащитники борются с какой-нибудь вредной стройкой, этому обязательно будет рад конкурирующий девелопер и аппаратные враги мэра Собянина или губернатора Полтавченко, в зависимости от географии. Когда экологи гасят разработку какого-нибудь месторождения, враги критикуемой ими сырьевой компании потирают руки.

     

    Это не заговор, а естественное пересечение самых разных интересов в той или иной конкретной точке общественного протеста. И каждый раз возникает вопрос: ну хорошо, так получилось, что чья-то благородная борьба совпадает с чьими-то неблагородными интересами, и что же теперь – не бороться вовсе?

    Странно было бы, если бы такой серьезный вопрос оставался без ответа в 2017 году. Да, конечно, гражданское общество для того и существует, чтобы бороться за свои права – это основа, закон его существования. Но, наверное, все-таки стоит учитывать, что этот закон был написан не в нынешней России с ее угрюмым авторитаризмом, неподотчетностью государства гражданам и сверх меры развитыми институтами подавления.

    Представления современных россиян о гражданском обществе и гражданском активизме почерпнуты прежде всего из практики продвинутых западных обществ. Там к услугам тех, кто хочет как лучше – достаточно влиятельная независимая пресса, независимый суд и политическая система, в основе которой лежит принцип сменяемости власти и ее подотчетности.

    У нас вместо того – непрозрачная несменяемая власть, византийские аппаратные войны и клановые интересы. И здесь самая святая борьба за улучшение жизни и справедливость имеет своей целью достучаться до кремлевских автократов и добиться от них справедливого, но при этом авторитарного и кулуарного решения.

    Самым ярким воплощением гражданского общества в России можно считать созданный при «зрелом Путине» Совет по правам человека, который именно так и работает. Раз в несколько месяцев идеалисты (вперемешку с циниками, выдающими себя за идеалистов) получают возможность оказаться за одним столом с Путиным и что-нибудь сказать ему в расчете на то, что его сердце по какой-нибудь причине дрогнет. Такая в общем византийщина.

    Конечно, даже из такого печального описания не следует, что гражданская активность в современной России не нужна или вредна. Просто надо отдавать себе отчет в том, что в условиях нашего авторитаризма любая, даже самая благородная борьба против самых очевидных дикостей и несправедливостей имеет своим адресатом эту же авторитарную власть. А единственная возможная форма этой борьбы – то, что в аппаратной традиции принято называть сигналом.

    А уйдет ли он в пустоту или станет поводом для кадровых решений или полноценных реформ – зависит от прихоти власти и аппаратных расстановок в каждый конкретный момент. То есть если, например, министр культуры оброс таким числом влиятельных врагов, чтобы те могли угрожать ему отставкой – возникает шанс и у тех милых чудаков, которые нашли какие-то огрехи в его диссертации. Было бы у министра все в порядке – тогда и этим чудакам было бы не на что рассчитывать.

     

    Если совсем грубо, гражданское общество при авторитаризме – это такой придушенный актив, который, наверное, приносит какую-нибудь пользу – но лишь при совпадении с интересами администрации. Доброе дело может быть сделано только тогда, когда для него есть недобрый повод и недобрые влиятельные люди, которым это доброе дело почему-то выгодно.

    Гражданские институты, даже самые независимые от чиновников и государственной копейки – и они в любом случае становятся добровольными помощниками авторитарной власти. Ибо она выстроила всю систему общественных отношений так, что ни на кого больше, кроме нее, рассчитывать невозможно. Любые «малые дела», любая борьба за справедливость в авторитарной реальности приобретет византийские черты – или окажется заведомо провальной, третьего варианта не дано.

    Когда авторитаризм по каким-нибудь своим причинам рухнет или трансформируется во что-нибудь более человеческое, роль гражданского общества станет совсем другой. Но пока и борьба с коррупцией, и разоблачение нечестных диссертаций, и градозащита, и муниципальные радения неотделимы от общегосударственного и политического контекста.

    Эпизоды, которые можно назвать победами гражданского общества, в России так или иначе случаются регулярно. Но нужно иметь в виду, что у такой победы всегда есть какой-нибудь крайне неприятный бенефициар в Кремле или около. А нужны ли такие победы вообще – вопрос философский.

3

Комментарии

1 комментарий