Сечин – в Триполи, Хафтар – в Москве

В последнее время Россия активизировала свое присутствие в Ливии. Генерал Халифа Хафтар, ведущий активную борьбу за лидерство пока в отдельных регионах этой страны, уже несколько раз посещал Москву. Так или иначе, генералу удалось убедить Кремль выделить ему оружие и как минимум консультантов “на земле”, то есть, российских специалистов, которые работали и работают непосредственно в Ливии.

Однако, сам Хафтар – личность более, чем сомнительная. Он связан с ЦРУ, бежал в США после отречения Каддафи и прекрасно там существовал. Откуда он вообще возник в нынешней ливийской (или даже пост-ливийской) истории и когда?

Разобраться поможет эксперт по Ближнему Востоку и Азии, востоковед Игорь Панкратенко.

В самой Ливии оппоненты Хафтара называют его «генерал-ренегат». В 1969 году он был одним из главных участников государственного переворота, приведшего к власти Муаммара Каддафи. В 1987 году, руководя интервенцией в соседний Чад, попал в плен, а после освобождения – снят со всех постов, обвинен в провале операции и посажен под арест. Выпущен, бежал в США, где и провел последние 20 лет.

В ходе операции по свержению Каддафи Вашингтон готовил его на роль нового ливийского лидера, однако вскоре выяснилось, что в Ливии к генералу относятся, мягко говоря, неоднозначно, и уж тем более не хотят видеть его во главе страны, хотя Хафтар убеждал своих кураторов из Госдепартамента и Лэнгли в обратном.

Казалось, что на карьере генерала-ренегата поставлен жирный полумесяц, но – нет. Ему удалось закрепиться на востоке Ливии, в Тобруке и при помощи Египта и Объединенных Арабских Эмиратов организовать так называемую Ливийскую национальную армию.

В некоторых западных масс-медиа Хафтара представляют как главного борца с ливийским эмиратом ДАЕШ и вообще «ливийскими исламистами». В действительности же его основной противник – правительство национального согласия в Триполи, которых «исламистами» назвать достаточно затруднительно. Но у этого правительства в глазах того же Египта и ОАЭ, есть одна порочная черта – во-первых, оно связано с «братьями-мусульманами». А, во-вторых, его поддерживают Катар и Турция.

Кстати, одним из пунктов ультиматума к Дохе в период «катарского кризиса» было требование прекратить «вмешательство в Ливии», то есть – отказаться от поддержки оппонентов Хафтара.

Почему наше руководство поддерживает этого сомнительного персонажа, ведь Каддафи погиб, так и не дождавшись поддержки России?

Хафтар весьма искусно спекулирует на двух обстоятельствах. Прежде всего, он призывает Москву вступить в борьбу с «международными террористами, окопавшимися на ливийской территории». Во-вторых, Хафтар клянется, что в случае его прихода к власти будут переподписаны все контракты, которые когда-то Москва заключала с Каддафи – от соглашений на поставки оружия до инфраструктурных проектов.

Разумеется, Хафтар врет и ничего из обещанного, случись ему победить в гражданской войне, выполнять не собирается. В начале года в число его спонсоров вошла Франция, которая сама не прочь продать ливийцам оружие и поучаствовать в других проектах.

Но Москве лестно, что к ней обращаются за помощью даже такие сомнительные типы. Поэтому в Кремле приняли решение поучаствовать в ливийской партии. Причем, сразу на обеих сторонах. Роснефть заключила соглашение о сотрудничестве с государственной нефтяной компанией Ливии — NOC, причем Сечин подписывал соглашение прямо в Триполи. И в июле уже произошла отгрузка первой партии нефти для России.

Что же касается Хафтара, то ему был поставлен самолет Миг-23 и запчасти для уже имеющихся в его распоряжении истребителей и вертолетов советского производства, в мае прошлого года в России было выпущено 4 миллиарда ливийских динаров для восточного правительства во главе с премьер-министром Абдуллой аль-Тани. А сейчас становится известно, что в Ливии работают наши ЧВК – в составе которых «отставники» и «военнослужащие, находящиеся в отпуске». Причем, ЧВК работают и в Триполи, где они обеспечивают безопасность нефтяных поставок, и в Тобруке, где выступают в качестве советников армии Хафтара.

Также, разумеется, идут переговоры по поставкам вооружений, причем Хафтар просит у Москвы кредит для этих целей, а российская сторона убеждает его договориться со спонсорами из ОАЭ об оплате этого контракта.

Может, вмешательство в Ливии – это признак новой комплексной стратегии в регионе?

Какая комплексная стратегия, помилуйте! Мы до сих пор не услышали ответа о том, чего мы добиваемся в Сирии. А уж с Ливией ситуация еще более загадочна. Добиться переподписания контрактов, которые мы когда-то подписывали с Каддафи? Тогда обратите внимание, что говорит глава российской контактной группы по Ливии Лев Деньгов в интервью «Коммерсанту»: «На самом деле экономика для России в Ливии и не главное. Мы там, по сути, занимаемся миротворческой работой. Для нас главное — остановить кровопролитие, помочь ливийцам договориться между собой, с тем чтобы они смогли установить у себя порядок и Ливия перестала быть благоприятной средой для развития терроризма. Для России именно это основная задача — помочь ливийскому народу и выдавить оттуда террористов».

Замечательная цель, громкие аплодисменты, но хотел бы напомнить, что Ливия – это головная боль Южной Европы, тех же французов и итальянцев. Вот пусть они этим и занимаются, нам то зачем, а главное – за что решать их проблемы?

Создание опорной базы в Средиземноморье? Простите, но с военной точки зрения это такая же бессмыслица, как и военная база в Сирии. По одной простой причине – мы как будем их поддерживать, снабжать или эвакуировать в случае широкомасштабного конфликта с НАТО?

Поэтому здесь идет обслуживание интересов Роснефти, а не российского государства. То есть – расход военных ресурсов и внешнеполитического потенциала в интересах частного капитала. Кстати, недавно Бишкек обратился к нам с предложением создать в Кыргызстане еще одну военную базу. До сих пор из Кремля ответа не последовало, хотя Центральная Азия, как нас убеждали – сфера жизненных интересов России. А молчит Кремль по вполне понятной причине – предложение соблазнительное, но у Москвы нет денег, которые расходуются в достаточно авантюрных внешнеполитических проектах, в том числе – в Сирии и, как теперь выясняется, в Ливии.