Самое свежее

Конец Публициста Раскрыт взрыв вулкана Кракатау. Политические анекдоты Как загибается Европа Эль Мюрид. Замеры благосостояния в России После теракта. Неудобные вопросы. Александр Росляков. Все для победы этой диктатуры, остальное – тьфу!

Политической цензуры у нас нет. Но возможность сесть за любой чих – есть!

  • Самое страшное в сегодняшней России – не коррупция, не бедность регионов, не даже плохое здравоохранение. Поскольку тут все ясно наперед, каких-то сюрпризов ждать не приходится, а от здравоохранения вообще спастись довольно просто: не болей!

    Но есть у нас одна вещь очень таинственная – и в этом ее главный фактор устрашения. А именно: опасность попасть под суд или в тюрьму по неизвестной причине, что связано с суровой российской статьей об экстремизме.

    Страх от непонимания критерия отнесения тех или иных высказываний к экстремистским бьет мне в затылок холодным стволом револьвера. За какое именно высказывание в Интернете у нас можно попасть под колесо слепой Фемиды? Почему за похожие фразы одних сажают, а других нет?

    Вот в СССР все было четко и понятно: попасть под суд может тот, кто публично заявляет о своем неприятии советской власти. В США или в Европе не менее четко обозначено: называй негров афроамериканцами, а геев не называй педиками, – и проблем не будет.

    А в сегодняшней России непонятно, за что могут наказать. Откуда мне знать, например, что высказывание «православие или смерть» признано экстремистским? Если вместо православия подставить другое слово – это тоже экстремизм? А можно ли писать «свобода или смерть»? Как это выражение вообще трактуется нашим законодательством? Как призыв к экстремизму или же как пропаганда суицида?

    Как мне определить, что можно писать про ту же Сирию, а что нельзя? Вон блогер Кунгуров критиковал военную операцию в Сирии – его за это посадили на три года, признав экстремистом. А блогер Носик, наоборот, восхвалял военную операцию в Сирии – его за это оштрафовали на значительную сумму. То есть ничего не понятно. Все размыто, таинственно и кишит загадками, как статус входящей в период полового созревания школьницы в социальных сетях.

     

    Сегодня мне даже страшно заходить в Интернет: а вдруг я 10 лет назад вякнул там что-то экстремистское? Вдруг где-то оставил призыв к самоубийствам, и теперь меня за это посадят? К примеру, сейчас проверяют одного популярного видеоблогера на предмет призывов к самоубийствам на основании того, что 5 лет назад в одном из обзоров он сказал: «Если ты нищеброд – лучше убей себя». Или другой пример: у нас признана экстремисткой ироничная картинка, на которой изображен Ярош с подписью: «Когда я войду в Москву, то спилю все турники, чтобы Россия больше никогда не встала с колен».

    Но откуда простому обывателю знать, что эта картинка экстремисткая? Однако получается, что каждый, кто поместил ее где-либо 2-3 года назад, может сесть. Или не может? Почему тогда одного посадили, а другого нет? А является ли экстремизмом то, что я сейчас описал содержимое этой запрещенной картинки? Могут ли меня за это посадить? А можно ли разжигать непримиримую рознь с веганами и феминистками или вызывать ненависть к социальной группе любителей жирной пищи или пляжного отдыха?

    Или вот у нас запретили пропаганду наркотиков... Мне хочется знать, что именно их пропагандирует, а что нет. Например если я ударюсь в рассуждения о легализации марихуаны, то стану преступником или нет? Это дело для посадки или же штрафом отделаюсь?

    Или вот: почему одни ресурсы блокируют за то, что у них обычные статьи о наркотиках, а другие – нет? Могу ли я сесть за то, что у меня в аудиозаписях кто-то найдет песни Агаты Кристи или Сектора Газа? Ведь они пели о наркотиках. Если могу, то почему сами записи этих песен не запрещаются? Короче, я вообще не понимаю, что можно, а что нельзя. И эта неопределенность просто убивает.

    Нет, ну, если государству нравится такая «гибридная» цензура (прямая, как известно, Конституцией запрещена), что люди не могут что-то сказать – пожалуйста; как говорится, хозяин – барин! Но хоть шепните тогда на ухо, что именно нельзя говорить, составьте такой перечень у себя в Думе. За это – штраф, за это – тюрьма. Огласите, пожалуйста, весь список – а также, по возможности, и прейскурант на штрафы! Я выучу и не буду грешить.

    А иначе что получается? Система построена так, что посадить, оштрафовать или осудить условно при желании можно абсолютно любого. Думаю, это и есть настоящий экстремизм. Только какой-то государственный.

     

    Павел Гладков

11

Комментарии

8 комментариев
  • Сергей Жуков
    Сергей Жуков20 августа 2017 г.-1+3
    Одним из пунктов обвинения какого-то парня стало его отрицание бога, хотя суд не представил ни одного доказательства, опровергающего. И это в государстве называющим себя светским
  • Олег Кизим
    Олег Кизим20 августа 2017 г.-1+2
    Бог дал веру, а дьявол - наказание неверующим по статье УК.
  • Василий Афанасьевич Туев
    Василий Афанасьевич Туев20 августа 2017 г.-1
    Бог - предмет веры, а не доказательства. Вера в духовное начало мира - великая сила, - зачем же ее гасить?
    • Юрий Комаров
      Юрий Комаров20 августа 2017 г.-1+2
      Статья УК за оскорбление чувств верующих – мелкий, суетный шажок, жалкое подобие средневековой инквизиции, что даст на выходе не укрепление какой-то веры, а духовное опустошение и отвращение к любой вере вообще.
  • Василий Афанасьевич Туев
    Василий Афанасьевич Туев20 августа 2017 г.
    Не знаю, как насчет кодекса, - у нас ведь только уголовный, а морального кодекса нет. Между тем, оскорблять чьи-либо чувства - безнравственно, так что же делать? Ведь оскорбляют, да еще как. О Сталине пишут такие гнусности, что в приличном обществе никто бы себе не позволил. Разве это не оскорбительно для его памяти и для чувств тех людей, которые склонны чтить память великих личностей? Как этому противодействовать? Наверное, только с помощью уголовного кодекса...
  • Валерия Савченко
    Валерия Савченко21 августа 2017 г.
    Автор коснулся проблемы трактовки экстремизма в широком смысле, так как этим понятием многие группы желают манипулировать в свою сторону. Пытаются создавать производное понятие "культурный экстремизм" и тем самым гасить все замечания общественности в адрес "прогрессивных" (а по сути, пошлых) постановок, фильмов, выставок. Вопрос здесь, а правовое ли у нас государство. Попытки же искусственного раздувания конфронтации между атеисты/православные и др. направлены на отвлечение внимания от масштаба проблемы.
  • Андрей Громадский
    Андрей Громадский21 августа 2017 г.
    Мы уже одной ногой стоим в инквизиторском средневековье. Весной этого года в Новосибирской области был осуждён 20-летний парнишка по ст.148 УК «Оскорбление чувств верующих». Он выложил в сети фото с места крещенского купания, где родители бросали в т.н. купель своих малолетних детей (на дворе был мороз минус 35 градусов). Паренёк нелестно отозвался об умственных способностях православных верующих. Срок отсидки парнишке дали «небольшой», всего-то полтора года. Но местным воинствующим православным активистам и церковному клиру, такое «мягкое» наказание безбожнику показалось маловатым. По заявлению религиозной фанатички было состряпано ещё одно уголовное дело об ограблении гражданки и похищении её ноутбука. В результате сложения наказаний парнишка получил срок отсидки 10,5 лет в колонии строго режима.
  • Василий Афанасьевич Туев
    Василий Афанасьевич Туев21 августа 2017 г.+1
    Совершенно согласен с автором, что закон об экстремизме толкуют, как угодно сильным мира сего. Но кто-то сразу же перевел эту проблему в плоскость оскорбления чувств верующих. Дескать, кого-то осудили по этой статье. Мой вопрос: так что, оскорблять чьи-либо чувства, - это допустимо? Если у какого-то отморозка нет моральных тормозов, то как его заставить вести себя подобающим образом? Только с помощью статьи уголовного кодекса...