Андрей Пургин: «Русская весна должна быть продолжена»

«Свободная пресса» продолжает дискуссию «Русский мир после Русской весны». В ней уже приняли участие Александр Шатилов, Игорь Стрелков, Алексей Анпилогов, Константин Крылов, Павел Салин, Валерий Коровин, Александр Бородай, Валерий Соловей, Анатолий Степанов, Мирослав Руденко, Владимир Хомяков, Егор Холмогоров.

В разговор вступает политолог, создатель движения «Донецкая республика» Андрей Пургин.

«СП»: — Можно ли сказать о том, что ДНР сегодня на самом деле является народной республикой, как это заявлено в её названии?

— Сегодня, к сожалению, сложно говорить о народности ДНР. Я бы даже не смог дать чёткое определение тому государственному строю, который существует на этой территории. Можно говорить о переходном этапе строительства государственности. Но и в таком виде республика имеет право на существование и является составной частью Русского мира. При этом надо понимать, что мы сегодня контролируем меньше половины территории бывшей Донецкой области и находимся в положении республики, против которой ведётся война. Поэтому не стоит думать, что сегодня или завтра мы получим сложившееся государство с чётко определённым социальным строем.

Но народность этого государственного образования — то, к чему надо стремиться. На начальном этапе в 2014 году народность ДНР и ЛНР как раз проявилась в том, что без народного подвига эти республики не устояли бы. Именно народ выходил на митинги, именно простые люди, а не политики шли добровольцами в ополчение. А идти добровольцем против регулярной армии это куда больше подвиг, чем воевать по призыву. То были события исторического масштаба, которые запоминаются на несколько поколений.

Сегодня, я считаю, в ДНР имеет место псевдополитический процесс, из которого народ практически исключён.

«СП»: — Можно ли говорить о том, что тот народный подъём, о котором вы говорили, сменился разочарованием? Чем живут, на что надеются сейчас люди на донецкой земле?

— Я бы сказал, что на смену народному подъёму пришла в некотором смысле апатия. Можно говорить о дезориентации многих жителей. Разочарование подразумевает конечность, невозвратность. А сейчас есть пауза, когда людям необходимо осмыслить, как быть дальше. Они всё больше вопросов задают власти.

«СП»: — Как вариант, жители ДНР допускают возвращение на Украину?

— Безусловно, нет. Нас, тех, кто пережил 2014 начало 2015 года на неоккупированной части Донбасса, можно отчасти сравнить с ленинградскими блокадниками. По разным оценкам, уже погибло от 12 до 50 тысяч человек. Это огромные потери для нас. Велись обстрелы по площадям, чтобы согнать население и просто захватить территории. При этом больше всего били по электроподстанциям, чтобы оставить людей без света и воды, а также — по церквям. До 80 церквей в Донецкой республике пострадали от обстрелов. Те, кто оставались в ДНР во время наиболее сильных боёв в 2014 и 2015 годах заметно отличаются от земляков, уехавших пережидать войну в другие места. У нас даже существует такое определение «понавыехавшие». Эти две категории людей у нас сейчас тяжело солидаризируются, находят точки соприкосновения.

В любом случае возвращение на Украину, примирение для нас возможно только после того, как будет проведён суд над преступным киевским режимом, а украинский народ покается за те преступления, которые его именем совершались в Донбассе. Примирение между русскими и немцами произошло довольно быстро, несмотря на огромные жертвы. Уже в 50-е годы ненависти к немецкому народу в СССР было значительно меньше. Но это стало возможным только потому, что был Нюрнбергский процесс и покаяние немецкой нации. А вот если говорить о современной Украине, то никакого покаяния там нет и в помине. А так называемый цивилизованный мир, который фактически дал киевскому режиму в 2014 году время на то, чтобы провести кровавую зачистку в Донбассе, теперь старается окончательно похоронить память о преступлениях украинских карателей.

Мало того, мы прекрасно знаем, что происходит на территории Донбасса подконтрольной киевскому режиму, а также в других областях Юго-Востока. Как минимум 6 тысяч граждан Украины — политические заключённые. Среди них много учителей и врачей, участвовавших в организации референдума 11 мая 2014 года. Не прекращаются унижения и притеснения мирного населения зачастую даже без повода. Причём этот, по сути, террор, осуществляется главным образом добровольцами из тербатов, разговаривающих на украинском языке, исповедующих католицизм или униатство.

О каком примирении может идти речь? Идёт речь только о том, что Русская весна должна быть продолжена. Это очевидно. Процесс застыл на некой ступеньке, но надо идти дальше.

«СП»: — Всё же «понавыехавшие» в 2014 году составляли большинство. Это большинство разделяет этот тезис о продолжении Русской весны?

— Так или иначе, больше половины жителей Донбасса столкнулись с войной. Семей, которых бы совсем не коснулась война, почти не осталось. У кого-то погибли родственники, друзья, знакомые, кто-то был потрясён смертью прохожих, погибших прямо на улице, кто-то потерял имущество, работу, кто-то голодал, жил месяцами без света и воды. Война затронула миллионы. И никто не собирается так просто всё забывать и прощать.

«СП»: — Почему именно Донецк и Луганск стали центрами сопротивления бандеровскому режиму, а, например, Кривой Рог, некогда входивший в состав Донецко-Криворожской республики, по сути, не поднялся?

— На многих территориях Юго-Востока сопротивление было подавлено с бесчеловечной жестокостью. Самый яркий пример — Одесса. Но и в Донбассе, ещё до проведения референдума 11 мая было просто так, стрельбой в толпу украинскими силовиками было убито 14 человек. Это люди, которые вышли на мирные митинги и пытались не допустить ввод военной техники в мирные безоружные города. Об этом сейчас тоже стараются не говорить ни на Украине, ни в так называемом «цивилизованном мире».

«СП»: — Есть ли перспектива у Минских соглашений?

— У меня своё, отличное от многих видение роли минской площадки. Я считаю, что во многом для проведения процесса переговоров она играет свою положительную роль. Другое дело, что людей изначально «окунули с головой» в телевизор, всё время нагнеталось ожидание, что скоро что-то важное раз и навсегда решится в ходе переговоров. Однако ничего не решалось, и на Минские соглашения у людей началась нездоровая реакция. В то время как Минские соглашения не имели изначально юридического статуса. Это было такая договорённость, основанная на ожидании честности от противоположной стороны. Грубо говоря — пацанский договор. Украина же повела себя явно не «по-пацански», утопила все пункты соглашений в юридической казуистике. Киев изначально не собирался их выполнять. Но это не значит, что не нужна площадка для реальных переговоров по реальным проблемам. Назвать её можно по-другому, раз уж так получилось, что словосочетание «Минские соглашения» вызывает аллергию у большей части жителей Донбасса.

При всём том я не исключаю, что в 2017 году снова начнутся полномасштабные боевые действия. Но принимать решения об этом будут люди, которые находятся за океаном далеко от войны.

«СП»: — Соединение с Россией остаётся приоритетом для жителей ДНР?

— Да, число сторонников такого решения теперь даже больше, чем в 2014 году. Поскольку тогда было немало тех, кто предлагал самостоятельно создавать социально справедливое русское государство в Донбассе и на других территориях Юго-Востока. Теперь таких людей всё меньше. Они понемногу перетекают в группу тех, кто хочет войти в состав России. Кстати, у нас стабильно остаётся небольшое количество (5−7% жителей) тех, кто считает Донбасс украинским. Но они не подвергаются преследованиям. Политических заключённых у нас, в отличие от Украины, нет. И это усложняет для нас процесс обмена военнопленными, поскольку ВСУ выдаёт за таковых как раз учителей и врачей, поддержавших референдум 11 мая или просто тех, кто, чем-то не понравился на блокпосте.